Наталья Нагорнова - Заглянуть в старость

«… А не вспомнишь – экая досада, -

я об этом вовсе не тужу:

Не хотят – не вспоминай, не надо, -

всё равно я вишню посажу!»

(М. Исаковский).

«Постигая премудрости так называемой научной психологии, обязательно соотносить их с работой психики своих близких и проверять, хватает ли для проникновения во внутренний мир человека… тех схем и алгоритмов объяснения, которые давала и дает академическая психология, часто забывающая показать, что «общее», которому она учит, «существует лишь в отдельном и через отдельное» (Бодалев А.А.).

Моему папе 75 лет, он плохо видит и слышит. Летом занимается выращиванием винограда на даче, уезжает туда весной и возвращается в город осенью, в октябре. А зимой живёт в городской квартире вместе с моей мамой, своей супругой, с которой они вместе уже 48 лет. У него депрессия пожилого возраста. Он мало спит, почти ни с кем не общается, часто резок в разговоре. Бывает, что обижает маму – накричит на неё, и тут же забывает – снова приветливый, как ни в чём не бывало. А ей обидно – она заботится о нём, ухаживает, ведёт хозяйство. Мама моложе отца на 5 лет, очень активная, бодрая и деятельная. Мои родители живут со мной в одном подъезде, и наше с ними общение почти ежедневное.

Вечерами отец заходит в мамину комнату, садится на диван, склоняет голову, обхватывает её руками, и сидит так по два часа. Зрелище – удручающее. Прямо как на картине Ван Гога «На пороге вечности». Смотреть на него невесело, но если представить, каково же ему самому, то ещё хуже.

Я стала думать: как ему помочь? Какой интерес на зимние месяцы ему найти? Может, завести кошечку или собачку? Но он за собой-то с трудом ухаживает, на улицу выйти погулять не всегда есть силы и здоровье, а ведь о животном необходимо будет регулярно заботиться, проблем только прибавится. Нет, в итоге это лишь увеличит нагрузку на маму. Надо что-то такое, что его занимало бы, и при этом было бы ему доступно в любой момент, когда он себя бодро почувствует, и что его развлекло бы, а ещё лучше – увлекло.

И тут я вспомнила, что, когда я была маленькая, мы с ним любили вместе рисовать, вечера напролёт. Не то чтобы он это хорошо умел делать, просто развлечение с красками и карандашами было одной из форм нашего общения, наряду с настольными играми и прогулками. Это были смешные шаржи, рожицы, шарады-загадки, головоломки. Мы рисовали и смеялись.

Позже я рисованием увлеклась серьёзно, поступила в художественную школу, его рисунки уже воспринимала как примитивные, отсталые, неправильные, и совместное это наше с ним времяпрепровождение сошло на нет.

Я собрала в пакет альбом, акварельные краски и кисточку. Пришла к папе со словами:

– Папа, мне для проекта очень нужны рисунки, нарисованные людьми старше 70 лет. Выручи, пожалуйста. Нарисуй что-нибудь.

– А что? Что же я тебе нарисую? – растерялся он.

– Да что угодно.

Он иногда бывает упрямым и несговорчивым, но когда я его о чём-нибудь прошу, он никогда мне не отказывает. Даже если для него это трудно. При моей просьбе на долю секунды у него промелькнуло молодое выражение лица. Он ничего не ответил, а я повесила пакет на дверную ручку в его комнате. Ушла. Маме наказала:

– Если возьмётся рисовать – пожалуйста, не спугни его насмешкой или иронией.

– Нет, нет, – пообещала она.

Вечером я забежала к родителям, папа мылся в ванной. Я прошмыгнула в комнату и заглянула в пакет. В альбоме – три рисунка. Цвета мало, в основном – контур шариковой ручкой, и чуть-чуть раскрашено. На первом листе – две девочки держатся за руки, одна побольше, другая поменьше. Это, конечно же, его внучки, мои дочери, но несколько лет назад. Значит, именно такими они запечатлелись в его памяти, а не такие, какие они сейчас, взрослые. На втором – одинокая берёза с птицей на ветке. На третьем – собака. Горбатенькая, с человечьими глазами, торчащим кверху хвостом. Здесь красок больше, даже некая живописность присутствует.

Вот они, эти рисунки.

Я была приятно удивлена.

В полдень с работы позвонила папе, сказала, что накануне я видела его рисунки, и что они мне очень понравились. Он ответил: