Александра Ахелик - Досчитай до тридцати восьми

Джину не хотелось, чтобы этот вечер заканчивался. Так отрадно было вновь слышать теплый тетин голос с мягкими переливами и почти забытый смех матери. Женщина с интересом расспрашивала старшего племянника о его бывшей школе и друзьях, и даже шестилетнему братишке было позволено пойти спать попозже. Он без конца встревал в разговор взрослых, также желая поделиться своими детсадовскими буднями, переводя удивленно-восторженный взгляд с одной женщины на другую. Джину, на протяжении всего вечера купаясь в атмосфере сердечности, уже успел позабыть о намерении мамы обсудить нечто важное, когда за столом зашла речь о его перерыве в учебе. Тогда-то ему и был изложен неожиданный план тети, пожелавшей забрать старшего племянника погостить в Россию. Для него навсегда осталось тайной, как эта почти безумная идея смогла все же прорасти в сознании матери, да еще и подарить столь жизнестойкие всходы. Теперь дело было за ним. Именно мальчику, еще не пережившему траур по бабушке и лишенному мудрого руководства отца, предстояло сделать первый свой выбор: остаться ли с мамой или поддаться своей детской мечте познавать неизведанное.

***

Ступив на порог комнаты, в которую их привел дядя Леня, Рита едва смогла скрыть удивление. Внутреннее пространство этого выкрашенного в изумрудный цвет дома весьма отличалось от убранства знакомых ей дачных обиталищ. Комната была чисто прибрана, но мебели, за исключением самодельных полочек да маленького столика в углу, не было вовсе. На полу лежали толстый матрац и пара пуховых свернутых одеял. Но самого пристального внимания заслуживали стены, украшенные картинами и карандашными зарисовками, что большей частью представляли собой городские пейзажи. Рита невольно залюбовалась девушкой, стоящей в профиль у низкорослого домика; она, прислонившись к дереву во дворе, задумчиво провожала заходящее солнце, дарующее жалостливые лучи домишкам в низине. Гостья ощутила волнение и, с трудом оторвав взгляд от картины, переключила свое внимание на мальчика. Он смотрел на тот же рисунок. Почувствовав, что за ним наблюдают, Джину поймал ее взгляд, и девочка ощутила, как от головы к ногам прошла незнакомая горячая волна. Однако прежде чем она успела отдать себе в этом отчет, их взгляды разделил дядя Леня. В руках у него был поднос с пузатым красным чайничком и тарелкой печенья. Джину выдвинул маленький столик на середину и, сев на пол по-турецки, жестом пригласил Риту сделать то же самое. Дядя Леня последовал примеру подростков, и начался разговор. Уже через полчаса благодаря мужчине гостья более не ощущала ни малейшей неловкости. Он был не только отличным посредником, позволяя детям общаться друг с другом, но при этом успевал на обоих языках сыпать шутками и байками времен детства. У девочки скоро заболел от смеха живот, а Джину хотя и не смеялся вовсе, но широкая открытая улыбка смела серьезность и с его умного лица. Это избавило подростка от ореола таинственности и позволило Рите уже без прежнего смущения слушать его рассказы о школе и в ответ свободно говорить о себе. Она узнала о том, что они с Джину ровесники и мальчик планирует задержится у родственников до нового учебного года, что начинался в Южной Корее весной. Также они обнаружили немало общего в своих предпочтениях: интерес к приключенческим книгам, прогулкам и любовь сидеть у воды. Рита, затаив дыхание, слушала дядю Леню, который переводил ей рассказы о море, где мальчик проводил целые дни до переезда в столицу. Время в обществе ее новых знакомых летело столь незаметно, что девочка удивилась, внезапно обнаружив темноту за окном. Мама всегда волновалась, когда Рита возвращалась домой поздно, так что гостья с неохотой стала прощаться.

– Джину проводит тебя.

Перед уходом взор Риты, словно намагниченный, опять остановился на девушке с картины. Мужчина проследил за ее взглядом.

– Рисунок жены. Ее отчий дом… Теперь на месте этих трущоб сплошные дороги. Вот что, Рита, приходи обязательно завтра! Суа будет рада с тобой познакомиться.

Поджидая мальчика на улице, Рита зябко ежилась, всматриваясь в холодные октябрьские звезды. Осень стремительно отвоевывала свои права, впуская в мир дачников припозднившуюся туманную прохладу и первые ночные заморозки. Незаметно подошедший Джину протянул ей куртку и включил карманный фонарь. Сквозь дышащий прохладой лес, стараясь не отклоняться от узкой полоски света, шагали в молчании двое. И хотя Вселенная, их разделив, качала в колыбелях разных культур, они оба уже ощущали приятно-волнующее предчувствие дружбы.