Андрей Данилов - Психофизиологическая матрица человека. Что управляет нашей жизнью?

Психологи-практики, не имеющие возможности, да и желания, замерять те или иные физиологические параметры своих клиентов, поскольку обработка этих данных выходит за пределы их компетенции и существенно удлиняет время работы с клиентом, используют такой инструмент, как психологическое тестирование. Однако тестирование также не является однозначно объективным методом, так как предполагает либо оценку психологом реакции испытуемого на те или иные стимулы, либо еще более субъективную оценку различных аспектов своего состояния самим клиентом, отвечающим на вопросы тестов или выбирающим один вариант из нескольких заранее сформулированных вариантов [6].

И тем не менее, несмотря на довольно размытую «объективность» методов психологии, в практической своей части эта наука поразительно эффективна. За счет чего это происходит? Я думаю, что интуитивно чувствуя, а в настоящее время уже осознанно понимая нелинейность и многофакторность предмета своего исследования, психология избегает жестких рамок сведения проявления различных аспектов поведения человека к сумме однозначно интерпретируемых фактов. Взамен этого психология предлагает некую умозрительную шкалу координат, в рамках которой человек может сначала интерпретировать нюансы своего поведения, а затем скорректировать те черты своего характера, которые мешают его полноценной реализации. Таких систем координат очень много. Налагая на изначально хаотичную психику клиента координатную сетку психоанализа, юнгианских архетипов, райховского мышечного панциря, берновских субличностей и многих других методик, психолог может структурировать этот исходный сумбур и дать клиенту инструменты гармонизации его жизни.

Феномен психологии, на мой взгляд, заключается в прямой и честной «поэтизации» своего научного метода, принятой в ней задолго до того, как к подобной интерпретации были вынуждены прийти другие, более «точные» науки. Так, проникнув в тайны молекул, физики, для описания квантовой реальности были вынуждены ввести такие термины, как «запутанность», «неопределенность» и «вероятность», которые при всем желании нельзя отнести к объективным, детерминированным понятиям. Великие физики ХХ века – А. Эйнштейн, В. Гейзенберг, Н. Бор и др., анализируя свои открытия, рассматривали их не только с естественнонаучных, но и с гуманитарных позиций, внеся весомый вклад в философию [126, 145]. Американский физик Дж. Чу сформулировал концепцию «бутстрапа» (bootstrap – обратная связь (англ.)), в которой, объединяя основные положения квантовой механики и теории относительности, отказался от идеи существования фундаментальных величин в природе, сконцентрировав свое внимание на характеристиках связей между равнозначными частями одной системы, включив в нее в качестве равноправного элемента и сознание [129]. И венцом «романтизации» физики можно считать концепцию «голографической Вселенной» физика Д. Бома и нейрофизиолога К. Прибрама, вообще отрицающую существование объективной реальности и трактующую наш мир как проекцию глубинных слоев мироздания [96].

Подобное мировоззрение характерно не только для физиков. Блестящая, с моей точки зрения, теория «аутопоэзиса» и вытекающая из нее «теория Сантьяго» чилийских биологов У. Матураны и Ф. Варелы [67], а также знаменитая «гипотеза Геи», выдвинутая климатологом Дж. Лавлоком и микробиологом Л. Маргулис, рисуют величественные картины самоорганизации природных систем, в которых строгий детерминизм тесно сплетен с вариативностью [51].

Психология, если рассматривать все многообразие ее методов, изначально холистична, она построена по интегративному принципу, который постепенно становится доминирующим и в других направлениях науки. Она, по определению, призвана рассматривать комплексное влияние на человека огромного множества факторов, стремясь привести их к единому знаменателю, пусть даже и не очень обоснованному с точки зрения доказательной парадигмы.

Учитывая колоссальный рост технологий, способный сделать описание феномена поведения человека предельно объективным, логично предположить, что объединив исследования в области физиологии, поведенческих реакций и социальных взаимоотношений, мы сможем достаточно точно описать важнейшие аспекты жизнедеятельности человека, и даже, может быть, поймем алгоритмы этого сложного явления. И с этой точки зрения любое противопоставление биологической и психологической научных парадигм выглядит архаичным и деструктивным.