Ольга Гомон - Игры света и тени. Эльфийское детство

– Хорошо, – ответил Мастер, – приходи завтра на рассвете на западный склон Шао Ши Шань к водопаду.

Едва рассвет озарил верхушки деревьев и разбавил иньскую прохладу ложбины, в которой Мастер назначил встречу, юноша уже стоял со сложенными на мускулистой груди руками на небольшом тигрином уступе над озером. Через время он стал нервно озираться. В голове возникла высокомерная мысль:

«Неужели Мастер испугался моей молодости?»

Под ивой, склонившейся над местом, где страстные струи водопада касаются невинной глади озера, раздался треск огня. Когда юноша спустился на звук, его взору открылась уютная картина. Над огнем висел чайник из черной усинской глины. А рядом, склонившись над бамбуковым чхапань «чайной доской», сидел Мастер. Он жестом пригласил юного воина сесть напротив. Тот послушно подчинился. «Первая чашка, – сказал Мастер, протягивая чай, – утоляет жажду». Молодой человек сделал первый глоток. Чай был нежный и наполнил тело свежестью.

«Вторая – успокаивает мысли», – ровным голосом проговорил Мастер, наливая следующую порцию чая. Молодой человек как загипнотизированный пил чашку за чашкой, украдкой рассматривая соперника.

«Третья – наполняет желудок, четвертая – открывает поры, пятая расслабляет тело, шестая очищает все тонкие тела». Незаметно солнце оказалось в зените. Два воина сидели друг напротив друга, объединенные чаепитием. Их тела парили в метре от земли. «Седьмая, – все так же ровно проговорил Мастер, – позволяет стать святым и летать в небесах».

– Они левитировали от чая? – возбужденно спросил гость.

– Да. Ведь самое главное, что мы получаем от чайной церемонии – это расслабление. Чай помог им быстрее войти в измененное состояние. Энергии у обоих было достаточно. А Мастер помог молодому юноше получить опыт левитации.

– А как же бой?

– Вечером юноша склонился перед Мастером и сказал: «Этот бой вы выиграли. Возьмите меня в ученики». Мастер склонился в ответ и ответил:

«Урок первый: «Вступай в бой только в крайнем случае. Если хитрость и беседы уже исчерпаны и мудрость противника пробудить не удается».

На пару минут в воздухе зависла тишина. Струйка пара, извиваясь, ползла вверх, размывая образы собеседников. Их тела разделяла чайная утварь. Но души, измученные поиском друг друга сквозь цепь перевоплощений, рвались навстречу, соединяясь через взгляды и фразы.

– А какая цель нашей чайной церемонии? – прервав молчание, спросил мужчина. Волна смущения хлынула в лицо и беспомощно забилась в висках. Мозг выдал неожиданный ответ.

– Ознакомление с искусством дискуссии во время традиционного ритуала чайной церемонии.

– И как в Китае называется варка чифира? – с иронией, недовольно пошел в наступление партнер.

– Варка пуэра методом Лу Юя, – спокойно ответила я, не поднимая глаза. Каждая моя клеточка почувствовала, что напор только начался и мне предстоит включать прием «мягкое уклонение» словесного гун фу, чтобы устоять «без потерь». – Лу Юй – это почитаемый в качестве чайного бога человек, который научил людей пить чай красиво – при помощи чайной церемонии.

– У тебя есть мужчина? – настойчиво продолжал собеседник.

– Нет. Ты не понимаешь. У меня период серьезных практик – аскеза, – ответила я.– Не ставь меня в неловкое положение.

Он откинулся на подушки, облокотившись на подоконник локтем. Подпер голову и с улыбкой спросил:

– Почему ты не хитришь, как делают остальные женщины? Ты вполне могла бы сказать, что давно замужем и счастлива!

– Я не умею лгать, – выдавила я из себя. Он не ожидал. Это была фраза, «перевернувшая силу противника против него же». – Мне нельзя, – тихо, но многозначительно продолжила я.

Мужчина смутился, но ловко перескочил на другую тему:

– Чего ты хочешь больше всего?

– Реализации радужного тела.

Он залился смехом. Через секунду его лицо изменило свое выражение. С серьезным видом он нежно прикоснулся к моей левой лодыжке, на которой красовалась золотая цепочка.

– Думаю, не все так печально, – испытывающе взглянул он, перебирая пальцами звенья, – украшения ты любишь.

Высвободив ногу, я поджала ее и стала досыпать пуэр в уже кипящий чайник.

– Ты давно медитируешь? – спросил он, видимо, желая перевести тему.

– Да, с детства, – подавая ему новую порцию пуэра, ответила я, погрузившись в воспоминания.

Свой первый мистический опыт я помню очень хорошо. Мне было 5 лет, когда папа стал разрешать участвовать в его утренних практиках йоги. Сухощавый, жилистый и немногословный, он лишь изредка отрывался от асан, чтобы отследить, насколько верно я за ним повторяю. Сложнее всего мне давались формы на баланс и равновесие. Когда я падала, папин жесткий взгляд заставлял подняться и повторять до тех пор, пока асана не становилась совершенной.