Тесла Лейла Хугаева - Клиника доктора Бене Финкеля

«Черно-белый мир» шизофреников, «борьба двух противоположных сил обычно морального характера», – писал Кемпинский о структуре бреда шизофреников. Если думать о шизофрении как патологии мозга, то эта информация нам ничего не даст. Но если поставить на место мозга – психическую энергию, то совсем другое дело! А что если «черно-белый мир» – это полюса силового поля психической энергии, которые обнаруживаются при шизофреническом психозе? Эта мысль заставила его трепетать в предвкушении скорой разгадки большой тайны.

Наконец, ему представился случай поработать с таким шизофреническим психозом, описанным Ясперсом, с тонким и умным человеком, сохранившим сознание и после первых сильных шубов. Леви-Финкель знал, что у него совсем немного времени, чтобы успокоить кататонию, иначе следующие шубы могут разрушить психику окончательно.

Это был красивый молодой человек лет 28, среднего роста и хорошего телосложения, с большими черными глазами и выразительными чертами лица. Он выучился на священника, и какое то время был отцом католической церкви. Потом резко перешел в лютеранскую церковь. И наконец, совсем оставил свою духовную службу. Он говорил, что всю свою жизнь страстно искал бога, но не нашел его ни у католиков, ни у протестантов, и с тех пор задался целью создать собственную школу христианства. Он писал свои сочинения одно за другим, ушел с поста священника, потом с поста пастора, замкнулся в себе, перестал общаться с людьми. Только мать, художник и переводчик Ольга Никитишна, оставалась его близким и преданным другом все это время. Она и доставила его в больницу Бене Финкеля, когда у сына случился первый психоз.

Бредовая структура у пастора Андрея Орлова была наполнена элементами христианской мифологии: в ней сражались христос и сатана, черти и ангелы, ад и рай. В психозе ему казалось что адское пламя пожирает его, и он подобно Лютеру, бросившему чернильницу в лицо дьявола, бросал в его проклятую морду все что попадало ему под руку. Когда к нему вернулось сознание, доктор Бене очень подробно расспросил его о жизни, и о том как формировалось его мировоззрение.

– Что заставило вас покинуть католическую церковь? – спросил его доктор Бене.

– Вы помните тот большой скандал в католической церкви, который потряс весь мир? О сотнях католических священников, на самом верху церковной иерархии, которые годами насиловали детей? Мальчиков и девочек? От 3 до 14 лет? Помните этот кошмар?

– Конечно. Я читал об этом в прессе. Вы тогда разочаровались в католической церкви?

– Вы бы не разочаровались? Это совсем не то слово – разочаровался! Я был сражен словно громом небесным. Я не хотел верить своим глазам, не хотел верить своим ушам. Я выл от боли по ночам как волк, пока однажды вид католических священников не стал для меня непереносимым. Я встал и ушел, хотя мне прочили большую карьеру. Я ушел в лютеранскую церковь. И сначала все было замечательно. Я словно открыл новый мир. Я стал читать много истории. Особенно Реформации. Прочел книги Кальвина, Лютера, Цвингли, Виклифа, Яна Гуса. Снова божья благодать наполнила мое сердце. Я проклинал Папу Римского вместе с Лютером, вместе с ним называл его сатаной, занявшим престол божий, вместе с ним обещался бороться с папистами. Я стал читать евангелие и ветхий завет. И я понял, что это единственный путь, на котором можно найти бога. Только изучать его священные тексты в оригинале. Не слушать никаких Пап и Кардиналов, слушать только свое сердце и свой разум. Это воскресило меня и дало силы жить дальше. Это стало живительной водой, которая излечила кровавые раны моего сердца. Но только поначалу. Когда я уже думал, что нашел выход, что совсем излечился от того страшного потрясения, когда я в лоне католической церкви потерял бога, что я нашел бога заново, оказалось это только призрак. Я вдруг осознал, что во мне больше нет веры, нет бога. Что я потерял его. Это было страшным открытием. Сколько бы я не молился и не призывал его спасти меня и озарить мою душу спасительным нектаром веры, бог отвернулся от меня.

– И что было потом?

– Тогда я стал серьезно болеть впервые. У меня начались сильные головные боли. Я давно забросил и лютеранскую церковь тоже. Я не мог смотреть в глаза ни коллегам ни прихожанам. Я не верил им, не верил себе. Я хотел кричать на проповедях: бог – это истина! Но какую истину несете вы людям? Детскую мифологию Евангелия? Проснитесь, это же чепуха!». Но я знал, что ничего не могу предложить им взамен. Детская мифология Евангелия все же давала этику и дух людям, а что давал им дарвинизм современной науки? И я молчал. И этот внутренний крик стал разъедать мне внутренности, как лисенок под рубахой того подростка в Спарте, который стерпел, а не закричал. И когда больше не было сил терпеть, я просто однажды ушел и из лютеранской церкви.