Коллектив авторов - Эволюционная и сравнительная психология в России. Теория и практика исследований

Теперь следует задать вопрос: что из этих компонентов является врожденным и как эта трехчленная структура преобразуется в фило- и онтогенезе. Для этого представим инстинкт как функциональную систему: есть пусковой стимул, который попадает на систему опознания (в данном случае это врожденная нервная модель стимула) – в результате действия стимула возникает влечение, существует программа поведения (при инстинктивном поведении – врожденный фиксированный паттерн действия) и акцептор результата действия (образ цели, в данном случае – врожденная модель переживания удовлетворения потребности). Акцептор результата действия связан с программой поведения системой обратной афферентации. При достижении результата происходит, по Н. Тинбергену, переключение на следующую в цепочке инстинктивных актов нервную модель стимула (Тинберген, 1985). И пока актуальная функциональная система не завершится достижением результата, переключение невозможно. Такая схема позволяет понять, в каком месте заложена пластичность инстинктивного акта поведения и что происходит при трансформации инстинкта в фило- и онтогенезе.

При полностью инстинктивной регуляции деятельности все три компонента являются врожденными и жестко связанными в единую последовательность. В филогенезе с усложнением связей организма со средой происходит увеличение количества потребностей (во взаимосвязи начального и конечного компонентов и соотвествующих начальному компоненту нервных моделей стимулов) и усложнение поведенческого компонента. Пластичность инстинкта в первую очередь связана с изменением среднего компонента, что происходит за счет включения научения и впоследствии интеллекта, а у человека – сознания. Соответственно, усложняется и весь механизм регуляции исполнительного звена. В принципе, до определенных стадий филогенеза этим все и исчерпывается. Набор потребностей достаточно неизменен и, можно сказать, инстинктивен. Хотя, конечно, изменяется и варьируется опознание стимула. Тут большое поле для включения научения и более сложных форм регуляции деятельности. Объекты влечения могут осваиваться прижизненно, и нервные модели стимулов тоже строятся прижизненно. Появляется онтогенез – как прижизненное соединение инстинктивных и приобретенных компонентов взаимодействия субъекта со средой. На основе импринтинга и облигатного научения появляется образ объекта, в исследовательской деятельности и позднее в игре происходит «переподключение» исполнительного звена к разным парам «влечение – удовлетворение потребности».

В дальнейшем, на высших стадиях филогенеза (на стадии интеллекта и сознания) появляется прижизненное формирование новых пар «влечение – удовлетворение потребности». Это может происходить с конца функциональной системы – случайное появление новых переживаний удовлетворения становится желаемым, это переходит во влечение получать эти переживания с помощью определенного поведения. А возможно узнавание о потребностях от других особей (что характерно для человека) и организация всей системы целенаправленно, до выстраивания новой полноценной функциональной системы. Это уже практически совсем выходит за рамки инстинкта, остается только внутренний нейрогуморальный механизм, обеспечивающий подкрепление в форме удовольствия (Филиппова, 1998, 2012).

Таким образом, в филогенезе и онтогенезе высших животных и человека «раздвигаются рамки» инстинкта, и его структура наполняется и изменяется за счет других форм регуляции деятельности, т. е. изменяется не инстинкт, а взаимодействие субъекта со средой, в которое включаются другие регуляторные механизмы. В этом случае просто невозможно говорить об инстинктах у человека – у него их просто нет, а есть только отдельные врожденные компоненты, объединяющиеся в адаптивное поведение прижизненно с помощью импринтингов, облигатного и факультативного научения, игры и т. д. Это могут быть врожденные – инстинктивные – влечения, отдельные нервные модели стимулов (в основном для безусловных рефлексов или формируемые пренатально), модели переживания удовлетворения потребностей (акцепторы результата действия) и сложный онтогенетический механизм формирования всех связей с миром. Для примера можно описать формирование материнства в онтогенезе (Филиппова, 1998).

Пресловутый «материнский инстинкт» трактуется как чувство матери к ребенку (положительно-эмоциональное отношение, умиление, тревога при его дискомфорте), способность понимать состояние ребенка и стремление заботиться о нем. Из всего этого к инстинктивным компонентам можно отнести реакцию на ключевые стимулы от младенца (плач, внешний вид, запах), которая, как показывает практика и исследования, изначально даже не определена эмоционально. В ситуации стресса, неготовности к материнству, при отсутствии или искажении индивидуального опыта чувство к ребенку может быть отрицательным: агрессия, раздражение, страх, тревога, отвращение. Положительно-эмоциональное отношение и стремление к контакту с ребенком возникает у женщины в процессе общения с матерью и другими близкими взрослыми в раннем возрасте, в игровой деятельности и опыте общения с младенцами в детстве и отрочестве. Запуску материнских чувств способствует процесс родов и встреча с новорожденным, когда создаются эндогенные условия для запечатления и проявления влечения к ребенку. Однако даже при всех прочих положительных событиях (планируемая и хорошо протекающая беременность и физиологические роды с рождением здорового ребенка) вместо ожидаемых чувств может возникнуть растерянность, тревога и даже депрессия, которые могут быть связаны с отсутствием опыта заботы о ребенке и внешней поддержки и помощи. В данном случае на основе весьма фрагментарных врожденных компонентов прижизненно формируются все части функциональной системы: влечение, удовлетворение от деятельности, исполнительные звенья (Филиппова, 2015).