Анна Герман - Пять недель - дневник онлайн терапии

Первая неразделенная любовь у меня случилась лет в восемь – мальчик с моего двора. Я помню, он был мне интересен, потому что из хорошей семьи. Я видела заботу о нем мамы и папы. Сердце сильно билось, когда я видела его.

Секция волейбола стала для меня отдушиной. Меня выбрали из-за роста и тренировали. Постепенно начало получаться. Затем пришел новый тренер, ему было лет 25. Парни и старшие девочки были с ним на «ты». А у меня снова возникло чувство личной преданности. Хотелось быть дисциплинированной, бегать строем, когда надо, ответственно выполнять упражнения, хорошо играть. Однажды тренер заступился за меня на тренировке. Старшики смеялись над тем, что я очень худая. А он по-доброму сказал, что все нормально, были б кости, мясо нарастет.

На школьной дискотеке меня на танец неожиданно пригласил Руслан. Было необычно, приятно и мучительно, что он так близко. Раньше я не обращала на него внимание. А после этого танца влюбилась. И это были мучительные несколько лет. Хотя, возможно, увидеть его издалека было единственным хорошим событием за день. Как-то я послала ему рисунок с надписью «я тебя люблю». Потом он догадался, что это я. Было стыдно.

Алина и Поля работали, по вечерам к нам приходили их друзья, устраивали веселые посиделки. Мама часто напивалась, однажды она с Алиной очень сильно поругалась. Алина ушла из дома, и с тех пор я редко ее видела.

Одно время мы сдавали комнату вьетнамцу по имени Ли Тынь. Он ел все со специями и плохо говорил по-русски. Но он был хорошим парнем.

Когда средняя сестра выходила замуж, бабка на свадьбе подарила ей квартиру. Только она подарила ту квартиру, в которой жила сама, и это означало, что она переедет жить к нам. Мы все были в шоке. С ней было тяжело жить. Мама ушла к сожителю. Я иногда ночевала у них. С бабкой у мамы всегда были «контры». Скандалы с битьем посуды, пельменями на полу и салатами на обоях.

Мой отец разменял свою двушку на однушку с доплатой. У него были какие-то планы. Он спрашивал меня, не хочу ли я молодую маму. Я не поняла, что это значит. Сестре Поле он дал немного денег. В тот день он говорил ей, что хочет, чтоб я была счастлива, чтоб мои глаза всегда блестели от счастья, как сегодня. Но деньги быстро закончились. У него ухудшилось здоровье: сердце и цирроз печени.

Я приходила к нему с ночевкой на выходные. Мне нравилось. Помню запах его квартиры, черный чай с сахаром в граненом стакане был самый вкусный на свете; он делал со мной домашнее задание и всегда повторял, чтоб я не торопилась, провожал меня до остановки. В последние недели перед смертью он был в жуткой депрессии. Он резал газету на маленькие кусочки, был вялый. Потом оказалось, что врач дал ему жить всего три месяца. Я этого не знала. Я помню, как обняла его в последний раз и испугалась своих чувств, от него веяло болезнью и смертью, он был исхудавший, слабый, безжизненный. Я в последний раз посмотрела в его синие бездонные глаза и выбежала из квартиры. Через несколько дней он умер. Стоял на кухне и смотрел в окно, упал, пролежал три дня, пока к нему не пришла двоюродная сестра. Все было в крови. Гроб закрытый. Поминки абсурдные. Грустящих не было. Папина сестра и мама поругались, мы ушли.

Незадолго до смерти он хотел снова жить с нами. Приходил в гости, чтобы поговорить с мамой. Но у мамы был другой. Вспоминая его смерть через несколько лет, я чувствовала, что в последние выходные перед смертью не захотела к нему ехать. Точно не помню, так ли это. Но у меня было чувство вины перед ним. Я не приехала, он, как всегда, ждал меня, смотря в окно на кухне, не дождался, упал и умер. Я переживала, рассказывала эту историю подругам. Я думаю, эта вина перед ним оказала большое влияние на меня. Это зацепка. Возможно, в дальнейшем из-за этого мне хотелось спасать мужчин. Помогать им.

После во сне я летала к нему над ночным городом. Это было очень красиво. Я начала летать во сне, проходить сквозь стены, управлять сюжетом сна. Я легко убегала и улетала от бандитов, которые хотели на меня напасть.

Мама начала получать пенсию по потере кормильца. 600 рублей в месяц. Она не давала мне денег, не покупала мне одежду. Однажды я пришла из школы и увидела, как она перед зеркалом примеряет новую шапку. Я спросила, откуда деньги. Она сказала, что получила пенсию; что это ей платят деньги, а не мне. Мне ничего не купила. Мне было стыдно за ту одежду, в которой я ходила. Я очень хотела новые брюки. Это была очень сильная обида. Предательство. Обман. Подлость. Наглость. Я ненавидела ее.