Это тонкий и важный нюанс: мы сосуществуем с другими людьми – в обычном смысле – так же, как мы сосуществуем с другими предметами материального мира, другими животными, например, с явлениями природы и т. д. Нам только кажется, что между нами и в самом деле есть какие-то особые отношения. В действительности наши специфические («человеческие») отношения с другими людьми располагаются в специфической же плоскости – в нашем индивидуальном мире интеллектуальной функции, то есть они – эти отношения, строго говоря, принадлежат только нам (каждой стороне этих отношений в отдельности, и они какие-то разные).
Да, мы уверены, что мы сосуществуем с другими людьми каким-то особенным (человеческим, так сказать) способом – как-то не так, как со всем прочим, что у нас «отношения», «взаимопонимание», «психологический контакт» и т. д. Но это, надо признать, лишь весьма изощренная иллюзия восприятия. Мы таким «особенным образом» (человеческим) сосуществуем не с другими людьми, а с собственными представлениями о тех или иных «других людях», которые порождены нашим же собственным миром интеллектуальной функции, – то есть в нас же самих в качестве таких вот интеллектуальных объектов.
Иными словами, каждый «другой человек» является в действительности интеллектуальным объектом нашего индивидуального мира интеллектуальной функции. В каком-то смысле – очень образно, конечно, говоря – мы взаимодействуем не с другими людьми и не в некой реальности вне нас, а со своего рода галлюцинациями собственного производства, которые мы считаем реальными другими людьми (впрочем, и мы сами так же являемся чьей-то такой «галлюцинацией», множеством таких галлюцинаций во множестве индивидуальных миров интеллектуальной функции реальных других людей).
Это несколько контр-интуитивно (чему вряд ли стоит удивляться), но мы как «люди» (то есть всё, что мы считаем в себе собственно человеческим – наше мышление, наши представления, нашу личность, некое понимание жизни, наши отношения), по существу, виртуальные образования – мы лишь некие интеллектуальные объекты в других индивидуальных мирах интеллектуальной функции, ну и, разумеется, в собственном. Причем мы не есть нигде более и иначе, как в этой странной реальности мира интеллектуальной функции, распределенной между всеми нами, но при этом ни у кого не имеющейся в полной, так сказать, версии.
Второй тезис. Существенной особенностью мира интеллектуальной функции является то обстоятельство, что он не имеет никаких естественных ограничений, то есть здесь допустима любая возможная комбинация интеллектуальных объектов друг с другом, а «достоверность» (как ее понимал, например, Л. Витгенштейн) в этом мире может быть лишь вынужденной, и единственным, хотя и косвенным ограничителем в нем выступают для нас «другие люди», действующие, однако, не сами по себе и не непосредственно, но только через тот же наш индивидуальный мир интеллектуальной функции.
Весь мир в некотором смысле стоит на естественных содержательных ограничениях, которые мы обычно считаем «законами природы» или некими производными от этих законов. Не так важно, как это происходит на самом деле – верна ли, например, теория гравитации (как и множество иных теорий из физики, химии, биологии, физиологии и т. д.), но некий факт, судя по всему, имеет место быть: есть сила, которая каким-то образом воздействует на материю и определяет то, как, по крайней мере, пространственно она себя ведет.
Грубо говоря, Луна не может по собственному произволу взять и куда-то улететь со своей орбиты, потому что сама эта орбита есть результат действия неких естественных сил – инерции, гравитации, вращения – не важно. Важно то, что все в этом мире детерминировано и как-то взаимосвязано (пусть и через сложные системы блоков, через отношения систем друг с другом). Впрочем, соответствующая детерминация тоже своего рода условность: есть, надо полагать, вероятность, вариативность и множество прочих нюансов. Но в естественном мире нет некого «чуда своеволия» – какие-то законы в нем действуют и всё как-то всем прочим определено.
Если взять биологическую метафору – никакие процессы нашего организма не происходят сами по себе. Да, раковые клетки, например, регулярно в нашем организме нарождаются – это «случайность», «вариативность», «вероятность» (как угодно), а наша иммунная система постоянно с ними борется и в какой-то момент («случайность», «вариативность», «вероятность») даст сбой, не справится и пустит жизнь под откос. Но в любом случае, даже если и допустить некую – случайную, вариативную, вероятностную – «свободу» действий в биологических системах, то всё равно здесь рано или поздно так или иначе обнаруживаются какие-то естественные ограничения: раковые клетки ограничиваются действием иммунной системы, жизнь раковых клеток огранивается ресурсами организма, обеспечивающими их пролиферативный рост, так что в конечном счете этот организм всё равно умрет и рак умрет вместе с ним. Это сильно упрощенный образ, но он вполне отчетливо, на мой взгляд, демонстрирует эффект, который можно было бы назвать «естественными содержательными ограничениями».
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу