Татьяна Белая - Квинтэссенция чуда. Квест-гид по исполнению истинных желаний

Философ посмотрел в глаза Таис и снова улыбнулся, потому, как увидел в них тот самый детский восторг и готовность служить мудрой памяти предков, которые случаются только в моменты озарения и принятия ответственности за свое прошлое, настоящее и будущее. Через мгновение он продолжил:

– Колодец храма Нейт очень древний, и, кроме служителей и жриц храма, о нем, наверное, никто не знает. Местные хранительницы легенд утверждают, что его вырыли под своими мастерскими и обложили камнем мастера саисского царя Априя. Они верили, что вода колодца способна давать им вдохновение, божественную искру и талант. Черпая колодезную воду, человек получает доступ ко всем ресурсам Земли. Ведь с тех пор, как зародилась жизнь, воды на Земле и не убавилось, и не прибавилось. Ее столько же! И она помнит всё. От индийских путешественников я слышал о баоли – больших колодцах в форме пирамид, вырытых вершиной вниз. Они невероятно глубоки. Ко дну такого колодца ведут более трех тысяч ступеней. Индийцы верят, что, спускаясь на дно баоли, они соприкасаются с сакральной частью себя и приобретают способность молиться сердцем, а не умом. Древний колодец храма Нейт больше похож на индийский баоли, чем на египетский шадуф, хотя к его основанию и не ведут ступени. Но дно его наклонное, оно широкой воронкой спускается в воды бассейна. Те, кто строил стены храма, намеренно оставили его без крыши. Проведя эту ночь в колодце храма Нейт, тебе удалось взлететь к звездам и услышать музыку своего сердца. Так было со всеми, кто был здесь до тебя.

Потом учитель оставил Таис наедине со жрицами храма. Одна из них была гораздо старше других и, судя по всему, руководила ими. Ее звали Ифе. Она провела Таис в комнату для омовений и дала ей все необходимое. Затем помогла гетере надеть легкий, почти прозрачный голубой хитон и велела следовать за ней. В отличие от властных и немногословных верховных жриц других египетских храмов, Ифе говорила мягко и отнеслась к Таис с заботой и гостеприимством. По пути она уточняла назначение каждой комнаты или помещения, где-то останавливалась и спрашивала, все ли по душе гостье. Таис нравилась ее почти материнская забота. Свою мать она помнила еще совсем молодой. На какое-то мгновение в памяти всплыл тот самый день, когда мать отдала ее совсем девочкой в школу гетер храма Афродиты Коринфской. Казалось, это было так давно…

Таис была афинянкой только наполовину. Ее мать была из древнего критского рода. Сбежав на остров Теру от пиратов, она встретила отца Таис, но эпигамии между ними не было. Так Таис получила свое древнее, исконно критское имя. Брак родителей был недействительным, и их дочь никогда не стала бы «завидной» невестой с приданым, поэтому мать отдала ее в школу служительниц Афродиты постигать всю мудрость женского искусства. Таис училась танцу, поэзии, красоте чувств и умению вдохновлять. Изучала историю древних религий и культов женской богини, постигала суть древнейшей и современной ей философии, тайны всепоглощающего Эроса. В школе гетер храма Афродиты Коринфской Таис стала славой Афин.

Ее проводница Ифе, вероятно, многое знала об их знаменитой гостье: в ее заботе, несомненно, чувствовалось уважение и понимание главной цели делосского философа. Учитель хотел передать мудрость орфического учения Музе, той, которая, несмотря на славу, скромна в быту и сдержана в поступках, несмотря на образованность, устремлена к новых знаниям. Она умеет повелевать толпой, вызывать страсть, восторг и в то же время нести утешение и умиротворенность.

Остаток дня они провели в просторном зале храма, упражняясь в медитации, расслаблении и сосредоточении, созерцании древних египетских символов и неизвестных Таис манипуляциях с ними.

После легкого ужина и приятного чаепития с Ифе, Таис немного погуляла во внутреннем дворике среди на удивление симметрично высаженных египетских цветов и деревьев. Ночь казалась необычайно тихой, как будто в храме не было ни единой души. Только она, древние храмовые стены, грозные платаны вдоль аллеи и аромат египетской акации.

Ее комната для ночлега более не казалась странной. Хотелось снова почувствовать бескрайность ночного неба и пролетающих мимо созвездий. Лежа на дне колодца, Таис вглядывалась в казавшуюся ей сказочной космическую бездну, ожидая, что через мгновение звезды опять закружатся в небесном танце, и она взлетит. Взгляд как будто приковался к одной, самой яркой звезде.

В потоке света звезды Таис увидела лицо мамы. Мысли замедлились, и в памяти совершенно отчетливо стали всплывать события из детства. Мама улыбалась и казалась очень счастливой. Глазами она как будто бы одобряла каждое движение, каждое слово маленькой Таис. Но это было в памяти. А лицо, которое в свете яркой звезды смотрело на взрослую Таис, излучало еще больше любви, больше умиротворенности и материнского благословения. Приятные слезы радости медленно покатились к вискам Таис. А галечная насыпь колодца превратилась в чудесную, мягкую колыбель. Сердце критской дочери и яркие египетские звезды пели…