Татьяна Белая - Квинтэссенция чуда. Квест-гид по исполнению истинных желаний

Свою Таис Птолемей с нежностью и детским восхищением называл «моя мечта». Несмотря на то, что сам он был хорошо образован и уважаем народом за мудрость, почитание традиций и любовь к наукам, сам он был верным поклонником блистательной образованности Таис, ее умения рассуждать в спорах с величайшими философами, ее бесконечной страсти к познанию мира и устройства Вселенной.

Таис ценила его любовь и всегда вспоминала о нем с нежностью и благодарностью.

Делосский философ знал о ее связи с Птолемеем и в разговоре больше старался говорить о его военных и гражданских заслугах, чем о личных качествах и его отношениях с Таис. С самого ее первого упоминания о Птолемее философ уловил в словах ученицы скорее нежные, чем страстные чувства к возлюбленному. Да, он не Александр, хотя и отважен, и взглядом устремлен в будущее. Но Таис никогда не полюбит его так, как Александра. В ее душе Птолемей навсегда займет место верного ей героя, восхищенного рыцаря, друга и соратника. А сердце ее будет вечно любить и жалеть Александра, владыку и победителя народов, снявшего щит Ахилла в Трое. Да, бремя Ахиллова щита никогда не позволит Александру быть всецело с той, которая желанней всех. В наследство от непобедимого героя Александр получил не только щит, безудержную страсть и военную доблесть, но и печальный удел одиночества. Жена для него станет лишь продуманным политическим решением, а не истинной любовью и соединением душ.

Философ и его ученица решили пообедать во внутреннем дворике под густым навесом зелени и невероятно красивых цветов, красных египетских звезд. Делосец рассказал, что именно эти цветы носила богиня Нейт в своей короне.

– Учитель, ты ничего не рассказывал мне о Нейт. И устройство ее святилища мне кажется непонятным. Так много комнат, залов, темных коридоров. Они внушают скорее страх, чем благоговение. Египетские святилища совсем не похожи на те, что я знала в Афинах. Храмы Эллады светлые, легкие, приветливые. Они просты в своей архитектуре, изящны и располагают к мгновениям благодарности и соприкосновения с небом. В них хочется петь.

– Ты забываешь о том, что египетская религия гораздо старше эллинской. И египтяне строили не место поклонения и воздаяния, а модель устройства мира – космос. Мировой порядок, как они его представляли, соблюдался не только в самой архитектуре строения, но и в последовательности закладывания камня в процессе всего строительства. Стены каждого храма несут в себе глубокий смысл: колонны с бутонами цветов означали основу жизни и развитие, потолок с изображениями созвездий и священных птиц – небо, и каждая отдельная стена – это ступень на восходящем пути человека к Божественному. Все изображения, рельефы, коридоры и отдельные помещения древнеегипетских храмов отражают глубину философско-мистических представлений египтян о грани между обыденным и священным, земным и божественным.

– Благодарю тебя. И понимаю теперь, что комната, где я провела вчерашнюю ночь, была вовсе не испытанием моей воли, а чем-то большим, важным для понимания и приближения к истине.

Философ ласково и как-то по-отцовски улыбнулся:

– Ты провела эту ночь не в комнате, а в колодце, – иронично заметил философ.

Это неожиданное уточнение не удивило, а, скорее, развеселило гетеру. Глубокие мысли об устройстве мира улетучились, и Таис рассмеялась.

– В колодце? —переспросила она.

– Именно! Этот колодец, существовал задолго до того, как вокруг него появились стены храма Нейт.

Помолчав немного, философ устремил взгляд в сторону горизонта и, всматриваясь в даль неба, продолжил:

– Ты пришла в стены этого храма за семенами знаний, а любое семя, как известно, начинает жизнь в воде. Сначала оно впитывает воду и потом, постепенно, приобретает самую мощную силу на Земле. Вот почему даже маленький росток способен пробивать камень. Сила воды в ее памяти. Каждый горный ручей, вливаясь в реку, сохраняет в своей памяти голоса всех птиц, которые пролетали над ним, звуки, издаваемые каждым зверем, что пил из него воду, слова, которые произносил каждый человек, стоящий на берегу. Река уносит эту память в море. И море тоже будет вечно помнить песни моряков, которые по нему плыли, плеск каждой нереиды, искупавшейся в его водах. Настанет день, когда ты познаешь радость материнства и будешь носить в своем чреве ребенка, как в сосуде с водой. Родившись, он тоже станет сосудом, и отчасти в нем будет то, что до его рождения было в тебе. Его вода сохранит память о твоем голосе, твоих мыслях, о звуках твоих слез, о каждом твоем дне и обо всем, что было с тобой до его зачатия. Вода навсегда сохранит невидимую связь между вами и передаст ее вашим потомкам. Вот почему мать всегда чувствует, что происходит с ее сыном или дочерью, а дети так часто повторяют ошибки или, наоборот, благородные поступки своих родителей. Переливаясь из одного сосуда в другой, вода накапливает память о всех предыдущих сосудах. Помни, Таис, что ты море, в воды которого уронила каплю каждая женщина твоего Рода.