Tатьяна Дьяченко - Опасный нарцисс. Книга седьмая. Другие расстройства личности - как отличить их от нарциссизма

В случае с Ксенией – ей надо срочно спасать себя, и самой идти к психологу. И понять, что лучшее, что вы можете сделать для пограничника – это оставить его наедине со своей проблемой. Тогда у него есть шанс подняться, посмотреть в лицо своим страхам и начать лечение.

У меня есть клиентки-пограничницы, и у них есть семьи, мужья, дети. Эти женщины осознают своим проблемы и очень хотят вылечиться. Они взяли на себя ответственность за свою жизнь, и ходят на терапию. И это помогает им стабилизировать свое состояние. Некоторым нужна еще и медикаментозная поддержка, но многим достаточно просто терапии. В итоге отношения улучшаются, и в семью приходит спокойствие.

И я хочу дать рекомендации их мужьям или партнерам, которые находятся рядом с ними. Когда пограничник готов к изменениям, причем не из-под палки, а действительно сам, то у него есть шанс. И если вы хотите поддержать его, и готовы выдержать все его перепады настроения и агрессивные выходки, то советую следующее.

Во-первых, вам надо понять, что гнев направлен не на вас, а на родителей пограничника, на обидчиков, которые совершали насилие. Вы просто более безопасная мишень для переадресации агрессии.

Во-вторых, вам надо знать, что лечение пограничного расстройства – процесс длительный, он занимает несколько лет. Надо запастись терпением и позаботиться о детях, чтобы скомпенсировать вред, который пограничник может им нанести.

В-третьих, вам надо давать эмпатичную поддержку партнеру. После вспышки гнева, обращенного на вас или на себя, спросите его: «Почему у тебя эта вспышка, что послужило триггером? Вот ты на меня накинулся, что тебе это напоминает? Когда такое было?».

Не надо проводить терапию, но надо быть готовым слушать. Когда он поймет, что речь не о вас, а о другом человеке, что его реакция – это просто сработавший триггер, то тревога и агрессия спадает. Скажите: «Я тебя понимаю, у тебя было тяжелое детство, но я – это не твоя мама и не твой папа. Мы и они – разные люди. Я тебя люблю, и я тебя не отвергаю, я тебя понимаю. Не надо меня наказывать за ошибки твоих родителей».

Прогноз пограничного расстройства, исходя из моей практики, благоприятный. Терапия может занять от 2 до 5 лет. Хороший результат дает сочетание индивидуальной терапии травмы и диалектической групповой терапии. Другой вариант – индивидуальная терапия и групповое простукивание (метод эмоциональной свободы).

Индивидуальные сеансы по методу многократного проигрывания, которые провожу я, помогают прорабатывать детские травмы, травмы насилия. Часто пограничники имеют в анамнезе сексуальное насилие и инцест в детстве.

Групповая диалектическая терапия помогает выработать навыки взаимодействия, решения конфликтов, саморегуляции, снижения стресса.

На сеансах групповой терапии по методу эмоциональной свободы участники делятся своими переживаниями, рассказывают детские ситуации, и это помогает вспомнить больше собственных ситуаций. За счет обмена и эффекта резонанса проработка зарядов происходит быстрее, чем при индивидуальном сеансе простукивания. Хотя иногда в процессе групповых сеансов поднимаются такие заряды, которые требуют индивидуальной проработки.

Индивидуальная терапия помогает прорабатывать травмы вглубь, а групповая – вширь. Сочетание двух подходов дает самый быстрый и ощутимый эффект.

Работать с клиентами-пограничниками легко, они обычно не обесценивают психолога, как нарциссы. Они открыты к проработке, хотят вылечиться, устанавливают доверительные отношения с психологом, и возникает хороший раппорт (так в психологии называют специфический контакт, который подразумевает определенную меру доверия и взаимопонимания, необходимые для взаимодействия терапевта и пациента).

Проблема только в том, что иногда может возникать перенос на психолога, как на маму. Тогда пациенты-пограничники обижаются, что психолог недостаточно уделяет им внимания или недостаточно тепло отвечает в письмах, даже когда терапия закончилась. То есть, в этом случае возникает проблема рассоединения с психологом. Но когда пограничники дошли до конца и проработали самую основу своей личности, нашли себя, соединились с собой, преодолели диссоциацию, то такого уже не бывает. Они заканчивают курс с чувством благодарности, избавляются от переноса и начинают полноценно чувствовать эмпатию. Они понимают, что психолог – это не их мама, что он тоже человек, и не должен быть с ними всю оставшуюся жизнь. Они встают на свои ноги, становятся самостоятельными и независимыми.