Виктор Знаков - Психология возможного. Новое направление исследований понимания

Таким образом, исследования предвосхищения, прогнозирования, антиципации в психологии интересны и разнообразны. Однако следует заметить, что в подавляющем большинстве в них изучаются процессы, происходящие внутри конкретной ситуации, деятельности: например, при решении задачи возможное открывается мыслящему субъекту в виде новых, ранее скрытых от его внимания сторон объекта. Психология возможного появилась тогда, когда весь мир стал рассматриваться учеными как океан возможностей. Соответственно, основная задача психологии возможного отличается от целей исследования прогнозирования: не поиск проявлений этого феномена в конкретной деятельности, а анализ новых возможных задач, которые ранее не были известны ученым. В этом смысле напрашивается аналогия со вторым этапом исследований субъекта. На первом этапе ученые описывали, идентифицировали психологические признаки субъекта. Задача второго этапа – поиск путей и способов самотрансформации, самопреобразования субъекта. Поиск способов самоизменения субъекта, как и психология возможного, реализуется только на основе выхода за узкие границы личностных качеств человека и обращения в мир человека.

Еще одной современной областью психологических исследований, в которой нельзя обойтись без категории «возможного», являются социальная перцепция и альтернативная идентичность в социальных сетях. Занимаясь психологией Интернета, А. Е. Войскунский отмечает, что представленные в социальных сетях «виртуальные» идентичности нередко отличаются от сформировавшихся в повседневной жизни «реальных» идентичностей. По его мнению, когда пользователь социальных сетей конструирует более одной идентичности, их следует называть альтернативными. Регистрируясь в социальных сетях, разумный человек понимает, что он вступает на поле, в котором наряду с действительным практически всегда присутствует возможное: «При этом никогда нет уверенности в том, что лично не знакомый (в непосредственном общении) пользователь есть тот, за кого себя выдает: презентация может оказаться намеренно ошибочной или ернической, фотоматериалы могут вообще не относиться к автору презентации, биографические данные могут не совпадать с реальной биографией пользователя либо совпадать лишь частично» (Войскунский, 2014, с. 98). Разнообразные трансформации собственной идентичности, изменение, сокрытие, отрицание сведений о себе, конструирование сетевой идентичности, отличной от реальной (выбор другого имени, пола, биографии, профессии, представления чужих фотографий) могут отражать попытки субъекта «примерить» на себя новую, альтернативную, возможную самопрезентацию. Вместе с тем не следует забывать, что «презентация не существующих в реальности (фальшивых) персон, по сути, является ложью, однако пользователи социальных сетей склонны считать такую ложь позволительной» (Войскунский, Евдокименко, Федунина, 2013, с. 67). (Замечу, что подобное отношение ко лжи типично для «общества переживания» в эпоху постправды). Разнообразные варианты расширения действительного не устраивающего пользователя по каким-то причинам, за счет желаемого, «примериваемого» на себя возможного вполне могут не иметь негативной моральной модальности, а отражать стремление человека к личностному росту. Все это свидетельствует о том, что «одним из наиболее привлекательных аспектов бытия личности в виртуальной реальности остается возможность создания личностью желательного впечатления о себе, дозированного самораскрытия и конструирования образа по своему выбору (А. Г. Асмолов, Г. А. Асмолов, Ю. М. Кузнецова и др.), способность манипулировать создаваемой идентичностью» (Рябикина, Богомолова, 2013, с. 81).

Как показывают психологические и социологические исследования, на выбор подлинной или обманной самопрезентации влияет пол: «Для мужчин главным фактором привлекательности их аккаунтов и, соответственно, критерием вовлечения в обманчивую самопрезентацию является демонстрация дохода и высокого социального положения, для женщин – привлекательная внешность» (Щекотуров, 2017, с. 331). Выбор подлинной или альтернативной виртуальной самопрезентации у подростков зависит от нескольких социальных факторов: отношения родителей к использованию социальных сетей (подростки, родители которых проявляют интерес к их виртуальной жизни, более склонны создавать подлинную самопрезентацию); отношения к виртуальным незнакомцам (подростки, поддерживающие активные связи с виртуальными незнакомцами, более склонны иметь альтернативные самопрезентации); настройки приватности в соцсети (подросток с высокими настройками приватности, при которых его профиль во многом закрыт от сторонних пользователей, более склонен создавать подлинную виртуальную самопрезентацию); количества времени, проведенного в соцсети (подростки с обманной самопрезентацией проводят большую часть суток в соцсети, подростки с подлинной виртуальной самопрезентацией – несколько часов в день; способа конструирования виртуальной самопрезентации (потребность в публичной демонстрации выше у тех подростков, которые создают фальшивые самопрезентации); способности к саморефлексии по поводу влияния соцсети на социализацию в реальной жизни (в отличие от подростков с подлинной самопрезентацией субъекты с альтернативными самопрезентациями более склонны давать оценочную характеристику, но менее способны аргументированно ответить, почему и как конкретно времяпрепровождение в соцсети влияет на реальную жизнь) (там же, с. 338).