Развитие теоретических if методологических основ психологии позволило отечественным психологам труда строить прикладные исследования на совершенно новом уровне. Характерной особенностью психологии труда 50–70-х гг. прошлого века является преодоление сугубо прикладного ее характера. «Психология труда перестает быть только специальной ветвью психологии. Ее теоретические проблемы становятся также важнейшими проблемами общей психологии человека» (Леонтьев, Панов, 1962, С. 32). Так, в конце 50-х гг. С. Н. Архангельский осуществляет попытку формирования системного подхода к анализу профессиональной деятельности (1958). Он не только утверждает и обосновывает необходимость изучения профессиональной деятельности как системы, но и предлагает новую концептуальную схему построения исследования профессиональной деятельности человека как целостного образования. Он выделяет новые единицы анализа профессиональной деятельности, которые по своей сути больше отражают психологическую сущность деятельности человека, нежели операционно-технологические единицы, выделяемые при профессиографировании. Новыми единицами, раскрывающими психологическую структуру профессиональной деятельности, являются следующие: трудовые действия, операции, приемы и движения.
<���…> B начале 60-х г.г. XX в. В. П. Зинченко с группой соавторов предлагает еще одну концептуальную схему для изучения деятельности операторов автоматизированных систем, отличающуюся от профессиографической тем, что перечень выделенных в ней вопросов, подлежащих изучению, предопределяет установление взаимосвязей между различными компонентами системы «человек – машина»: между человеком и машиной и между людьми в системе управления. При этом человек-оператор рассматривается и как «подсистема замкнутого контура регулирования…» в системе «человек – машина», и как управляющая система, обладающая следующими важными свойствами: а) наличием внутренней регулирующей обратной связи; б) приспособленным характером поведения (адаптивностью), обеспечивающим «ультраустойчивость» ее подсистем и через ряд таких подсистем – «ультраустойчивость» системы в целом (1964, С. 123).
В середине 60-х гг. XX в. В. Н. Пушкин (1965), исследуя вопрос об оперативном мышлении в больших системах, на примере изучения деятельности диспетчера железнодорожной станции, использует при ее анализе профессиографию; но при этом изучаются не отдельные психические и психофизиологические функции, актуализируемые в деятельности (хотя и выделяет их), а целостный психический процесс – оперативное мышление и его функции: планирование, контроль, регулирование и диагностические функции.
<���…> В начале 70-х гг. А. Н. Леонтьев (1975) формулирует теорию деятельности на основе развиваемых ведущими советскими психологами <���…> и физиологами <���…> взглядов на системность строения психики, на психические функции как сложные функциональные динамические системы, включающие в себя различные процессы, и их разнообразные взаимосвязи.
<���…> Деятельность в теории, сформулированной А. Н. Леонтьевым, рассматривается как философская категория. Она (деятельность) «входит в предмет психологии, но не особой своей „частью“ или „элементом“, а своей особой функцией. Это функция полагания субъекта в предметной действительности и ее преобразования в форму субъективности» (1975, С. 92).
Психологический анализ деятельности, по мнению А. Н. Леонтьева, состоит «не в выделении из нее ее внутренних психических элементов для дальнейшего обособленного их изучения, а в том, чтобы ввести в психологию такие единицы анализа, которые несут в себе психическое отражение в его неотторжимости от порождающих его и им опосредствуемых моментов человеческой деятельности» (там же, С. 12–13).
В общем потоке деятельности А. Н. Леонтьев выделил ее макроструктуру, представленную следующими единицами: отдельной (особенной) деятельностью, действием и операцией.
Единицы анализа деятельности в трактовке А. Н. Леонтьева имеют четко очерченный психологический смысл, так как выделяются не только на основе объективно-предметных условий труда, а во взаимосвязи с интимно-личностным отношением субъекта к реальным объективно-предметным условиям деятельности. Так, деятельность («особенная») «отвечает определенной потребности субъекта, стремится к предмету этой потребности, угасает в результате ее удовлетворения…; … предмет деятельности есть ее действительный мотив…», отвечающий определенной потребности (1975, С. 102). Действие – «процесс, подчиненный представлению о том результате, который должен быть достигнут, т. е. процесс, подчиненный сознательной цели» (там же, С. 103). Причем действие рассматривается в двух аспектах, интенциональном (что должно быть достигнуто) и операционном (как, каким способом это может быть достигнуто), последний «определяется не самой по себе целью, а объективно-предметными условиями ее достижения» (там же, С. 107). Операционный аспект действия относится к операции, так как понятие операции, по А. Н. Леонтьеву, соотносится с условиями осуществления действий, определяющими способы его реализации (там же). Особенность анализа, позволяющего выделить названные единицы, состоит в том, что он состоит не в расчленении живой деятельности на элементы, а раскрывает характеризующие ее внутренние отношения.
Читать дальше