Дмитрий Завадский - Сыр с плесенью

Буквально в течение следующего дня я размышлял о том, правильно ли я поступил. Я взвешивал все «за» и «против» переходя поочерёдно на обе стороны, и понял, что я всё правильно сделал, раз я всё-таки выслушал то, что мне было навязано на уши. Знаете, это ведь то же самое, когда воришка пытается обокрасть местную продуктовую лавку – он знает какие будут последствия и, раз он на это решился, значит он принял условия игры. Наверное, меня не поймут многие, однако, разве это так важно? Ведь многие в этом случае, к сожалению, будут являться потенциально готовыми поступать точно так же, как поступил дамский угодник, скорее всего уже где-то скрывающийся.

Мир наверное уже не перевернётся ещё раз, и вряд ли меня чем-то удивишь, но всё же мне было кое-что не ясно: зачем люди рассказывают о личном кому-то? Ведь это всегда чревато. Ведь личное, неоговорённое публично и является той самой допустимой ширмой во многих случаях, исправно прикрывающей недопустимые действия. Зачем же приоткрывать эту ширму?

Я доедал свой картофельный пирожок с сосиской и, как всегда, много улыбался. Знаете почему? А потому, что я сумел сузить свой расширяющийся непрестанно кругозор, несмотря на постоянно поступающие мне откровения. Я даже несколько строк оставил на память:

Ну не круто ли?!

Карл не спеша прогуливался по застеленному жёлтыми листьями парку. Отовсюду раздавались какие-то звуки: торопясь проезжали машины, чьи-то вечно недосмотренные детишки целовали вкуснейший асфальт, студенты без стеснения уплетали за несколько пар щёк сэндвичи, и вообще, много всего шумного происходило. Жизнь кипит, бурлит. Но что-то совсем не ладится – нет-нет да и подкатывает комом в горле грусть-тоска зелёная. Поводов-то хватает ведь.

Вот стоит, например, девица оголённая, улыбается так широко, как только может, и проходящий мимо паренёк тоже улыбается, глядя на это милое создание. Рядом на лавочке сидит ещё один невольный персонаж, знающий эту девушку, знающий всё то непристойное и омерзительное, что скрывается под её улыбкой, и вот этот персонаж смотреть не может на то, как ей улыбаются ничего не подозревающие люди. Да-да, он считал, что она недостойна видеть улыбки. Всякое в жизни бывает, всякое.

Если сказать начистоту, Карл давно перестал верить людям, давно перестал видеть в них что-то хорошее, и как следствие, полностью разучился улыбаться. Его жизнь была больше похожа на выцветшую дешёвую шляпу, напоминала вкус заплесневелого хлеба. Всё дело было лишь в том, что Карл не разучился трезво оценивать окружающую действительность – он не мог больше видеть что-то хорошее в том человеке, который мог хоть как-то негативно себя проявить, а учитывая, что любой человек находится в социуме и просто не имеет возможности не сталкиваться с ним, бедный наблюдатель совсем потерял интерес к жизни.

– Представляешь, Кристин, мой муженёк сейчас в заработки подался. Вообще головою двинулся, перестал зарабатывать как раньше, бизнес у него не идёт, видите ли! А мне то жить на что-то надо же, верно? Я ж не смогу как какая-нибудь простолюдина базарной косметикой пользоваться! Знаешь, я тебе по секрету скажу – если не начнёт нормально зарабатывать, я его брошу. Брошу и точка. Я легко себе найду нового, нормального мужика, который будет способен меня стабильно обеспечивать, – попивая периодически пенящееся шампанское, эмоционально тараторила уверенная в себе дамочка.

– Конечно же ты права, дорогая! И вообще, Вик, если мужик не способен заработать – он никакой не мужик! – сложив губки уточкой, отвечала ей подружка.

Где-то через час после этого разговора, Вадим наконец-то нашёл несколько минут для отдыха и первым делом достал телефон. Естественно, жены любимой и верной не хватало. «И кто его знает, как бы я справлялся, если бы не ради неё всё это терпеть приходилось. Лишь бы она была счастлива!» – вытирая пот с грязного лица, думал он про себя. От постоянного перенапряжения пальцы едва слушались, но кое-как коротенькое SMS-сообщение, гласившее «Я тебя люблю, Викуля. У меня всё хорошо. Жди меня.» было отправлено. Конечно, можно было бы и позвонить, но это очень дорого выходило, Вадим и так на всём экономил, что явно подтверждал его урчащий живот. «Ничего, стерплю. Моё солнышко достойно лучшего!» – с этими словами измученный и добропорядочный человек поднял тяжеленный перфоратор и принялся им из последних сил долбить старый асфальт. Благо, до конца рабочего дня два часа осталось…