Виктор Кротов - О чувстве любви. Его детство, юность и зрелость

Если чувство любви властвует над всем сознанием человека, это вполне достойно поэтического восхищения. Но руководить другим чувством, помогать ему в его заботах – чувство любви не предрасположено. Оно достаточно сосредоточено на своём предмете, и это естественно.

Другое дело – тот общий настрой, который способно задать душе это чувство. Постигая тайны самого близкого к нему другого внутреннего мира, человек становится способнее к пониманию других людей и их отношений. Любовь способна одухотворить нас и вдохновить на то, что нам не под силу, пока мы остаёмся в невидимом круге эгоцентризма. Даже в самое высокоорганизованное сознание любовь вносит особую энергию, без которой всё немножечко не так. А иногда и совсем не так.

Пока чувству любви не удастся упрочиться в душе среди других чувств, пока его свет и жар не станут необходимы для всех сограждан внутреннего государства, ему приходится непросто. Ведь все прочие чувства рядом с чувством любви подвергаются испытанию. И каждое из них по-своему участвует в испытании нового чувства.

Любовь – это прежде всего возмутитель спокойствия. Во встрече с другой душой всё привычное подвергается пересмотру. Что-то становится гораздо прочнее, и это опора для любви. Что-то требует переиначивания. Что-то оказывается несовместимым с новыми переживаниями, и здесь необходима внутренняя работа. Дело в том, готовы ли мы к этой работе.

Готовы ли мы вообще к любви? И лучше ли это – быть готовым?

Может быть, внутренняя «готовность к любви» подталкивает нас к подмене любви влюблённостью. К подмене чувства – эмоциональным волнением. К подмене жизненного выбора – совпадением обстоятельств… А неготовность к чувству, которого пока нет, мы уважительно называем целомудрием.

Но не будем восхвалять и внутреннюю забронированность. Человек, сосредоточенный на себе самом, эгоистически зацикленный, может умертвить в себе саму способность к любви. Это трагедия.

Между этими двумя драматическими полюсами нам остается выбирать свой образ внутренней жизни. Выбирать до тех пор, пока это не потеряет всякое значение перед живым чувством.

Говоря о внутреннем мире, нам приходится отказаться от такого взгляда, когда под словом «любовь» подразумевают отношения или взаимные чувства двух людей. У нас речь идёт прежде всего об одном внутреннем чувстве. О моём чувстве, автор я или читатель.

Но ведь именно чувство любви особенно нуждается в отклике, в ответе от того, кого любишь. И отклик этот столь важен, что отсутствие его представляет для чувства любви особое, решающее испытание.

В некотором смысле безответное чувство ярче всего выражает суть любви. Оно поднимает человека над привязанностью к себе, над механикой психических шестерёнок. Да и само существование любимого человека уже является откликом на чувство к нему.

А взаимность, ответное чувство? Всегда ли мы верно воспринимаем его? Иногда человек способен интерпретировать как взаимное чувство любое поведение любимого человека, даже близкое к равнодушию, даже антипатию. Бывает и наоборот, когда ревнивому чувству любви недостаточно никакой взаимности, никаких ответных импульсов другой души. Как же быть? Неужели всё здесь настолько субъективно и размыто?

Наверное, не всё. Достаточно реально то, что внутренняя сила чувства любви состоит, в частности, в определённой его независимости от взаимного чувства. А насколько реальна сама взаимность чувств, можно судить по их взаимодействию друг с другом.

Начальная жизнь чувства любви, его детство и юность, – это прежде всего период узнавания. Сама возможность узнавать другого человека на волне любви открывает новое измерение в нашей жизни. Но через эту возможность мы выходим и к другой, ещё более глубинной возможности. Это взаимопроникновение двух внутренних миров.

К мужскому взгляду на мир присоединяется женский. К привычным ценностям – не совсем привычные. К рациональному способу мышления – интуитивный… Душа обновляется снова и снова, потому что для её деятельности появилась та самая точка опоры, лежащая вне её, о которой мечтал Архимед.

Всё это трудно поддаётся описанию. Можно лишь прикоснуться мыслью к сути этой особой работы. Выход любви из детства. Обретение душевной стереоскопичности виденья жизни. И особое, раскрытое к другому развитие внутренних свойств. И помощь другому в развитии… Звучит сухо и плоско. Но за этим стоят прекрасные и трудные события реальной жизни.