Виктор Кротов - Люди преодоления. Статьи об особых детях и особых людях

В середине девяностых сюда переселился с семьёй Владимир Климзо – мастер музыкальных инструментов, да и вообще мастер на все руки. Сын известного московского переводчика, он хотел жить там, где можно что-то сделать, и выбрал Давыдово. А дальше, чтобы избежать охов, ахов и разговоров о чуде, я просто приведу хронологию.

Осенью 1998 года начались первые субботники по уборке мусора из летней части храма – силами всех живущих в селе христиан. Весной 1999 началась его планомерная реставрация. Нашлись бизнесмены, готовые выделить на это какие-то суммы. Нашлись добровольцы, готовые приехать на помощь. Осенью подняли купола. На следующий год восстановили крышу алтаря. Ещё через год настелили полы в зимней части храма. В 2003 году подняли крест на колокольню. Фотографии этих этапов возрождения храма впечатляют.

Когда я был в Давыдово первый раз, прошлым летом, и похвалил мелодичный звон колоколов, меня повели на колокольню и показали висящие там… старые газовые баллоны. «Просто батюшка их в терцию нарезал», – пояснили мне. Да, батюшка хорошо разбирается в музыкальных инструментах – ведь настоятелем храма стал… отец Владимир Климзо. Он был рукоположён в 2005 году. Но хронология удивительных событий в селе Давыдово на этом далеко не кончается.

В том же 2005 году был образован фольклорный ансамбль «Улейма», в котором участвовала и молодёжь Давыдова, и живущие в окрестных деревнях. Кстати, ансамбль, поехав для пробы поучаствовать во всероссийском фестивале в Санкт-Петербурге, нечаянно занял там первое место. В начале 2006 года в храме были возобновлены регулярные богослужения. Весной на ферме завели стадо коров, потом появились и овцы. Летом первый раз провели лагерь для семей с детьми-инвалидами. Осенью начал работать приходской детский сад – чтобы мамы могли свободнее заниматься интересными делами. Началась работа с неблагополучными подростками: своего рода интернат, только с полноценной жизнью в общине. В мае 2007 года вышел первый номер приходской газеты «Преображение». Сейчас она рассылается по всей России – бесплатно, тем, кто заинтересован. Летом провели второй лагерь для детей-инвалидов. В августе открылась восстановленная трапеза. В ней стали готовить на всю общину. Там же стали питаться и приезжающие в лагерь. Осенью, на основе ансамбля «Улейма», был создан Центр традиционной культуры, где собирают, осваивают и внедряют в жизнь общины то, что копилось в народе веками. Завели двух лошадей – для иппотерапии, очень полезной детям-инвалидам. Летом 2008 года провели третий лагерь. Стали приглашать волонтёров, их нашлось немало: взрослые, молодёжь, подростки, помогающие жить активной общинной жизнью детям-инвалидам. Восстановили сельский водопровод. Осенью начала работать приходская начальная школа. Пусть ребят поначалу оказалось меньше, чем взрослых, приходящих их учить, это пока…

Что сравнить здесь с приподниманием автомобиля? Восстановление огромного храма? Или цепочку дел, невероятно масштабных для небольшой общины?.. Или дело вообще не в сравнениях?..

В этом году в Давыдово провели пятый лагерь для особых детей. Как и в прошлый год, я вёл здесь литературную студию «У храма» (у храма – потому что занимались мы в трапезной, а она совсем рядом, но не только поэтому). Жил я в одной из комнаток одного из лагерных вагончиков. В остальных комнатках и вагончиках жили мамы с детьми (были и папы, но мало). О них, о мамах, которые могут куда больше, чем приподнять автомобиль, мне хочется рассказать. Лучше бы обо всех, но хотя бы о некоторых.

В комнатке справа от меня, если стоять лицом к храму, который был виден из окна в своей восстановленной красе, жил с мамой семилетний Женя. Он почти не говорил: задержка умственного развития, глубокий аутизм… Когда маме приходилось выходить на несколько минут из вагончика, её всё время встречали сюрпризы: что-то пролито на кровать и на одежду, что-то порвано, что-то сброшено, что-то разбито. В лагерных условиях это непременно означало кучу дополнительных хлопот, и мама пеняла Жене – пеняла без всякого раздражения, объясняя сотый и тысячный раз одно и то же, одновременно обволакивая его сердечностью и пониманием. Когда шёл дождь или Женя был простужен, она терпеливо учила его буквам, читала книжки, пела песенки. Её Женя жил буквально в коконе любви, жил настоящей жизнью, особенно здесь, в Давыдово, и его тяжёлые диагнозы уходили куда-то в тень… В этом была и важная доля участия Жениного папы, поддерживавшего маму своими звонками.