Валерий Лейбин - Психоаналитические идеи и философские размышления

Кроме того, даже та добротная этиологическая, археологическая и лингвистическая работа 3. Фрейда с материалами «отбросов сознания», которая им осуществлялась в процессе осмысления бессознательного психического, низводится, фактически, до уровня отыскания первопричин и движущих сил развития человеческой психики, заранее предопределенных самой психоаналитической психологией, вернее ее исходными постулатами и гипотезами, в соответствии с которыми раскопки психики и расшифровка символического языка бессознательного всегда завершаются одним и тем же результатом – обнаружением сексуальности как первоосновы всего сущего.

Подобная внутри себя замкнутость, когда сперва выдвигаются определенные гипотезы, а затем неизменно отыскиваются их подтверждения путем искусного и заранее предопределенного толкования самых различных явлений жизни, не может не порождать противоречия. Причем возникающие таким образом противоречия получают, как правило, свое разрешение благодаря искусству исследователя приводить в соответствие первоначальные теоретические конструкции и разнообразные факты, не выходя за рамки основных постулатов и ограничиваясь лишь корректировкой некоторых из них. Именно это и наблюдается во фрейдовской психоаналитической психологии.

Но подобное разрешение противоречий оказывается всего лишь видимостью, за которой скрываются реальные коллизии, рано или поздно дающие знать о себе. История развития психоаналитического движения на Западе является ярким примером того: она отмечена печатью острых идейных разногласий среди последователей 3. Фрейда, использующих психоаналитический подход к исследованию человеческой психики и одновременно вносящих свои коррективы в различные фрейдовские концептуальные построения.

Этиологическая, археологическая и лингвистическая работа 3. Фрейда в сфере изучения бессознательного импонирует многим зарубежным исследователям психоаналитической ориентации. Однако некоторые из них вполне осознают отдельные ограничения и предвзятые трактовки, имевшие место во фрейдовской психоаналитической психологии. Особые сомнения, а подчас и резкие возражения вызвали те идеи 3. Фрейда, согласно которым все психические процессы рассматривались с точки зрения обращения их в прошлое.

Так, например, А. Адлер критически отнесся к фрейдовскому толкованию сновидений, бессознательного и человеческой психики, когда содержание психических явлений выводилось из причинно обусловленных фактов, относящихся к детству человека и человечества. Это не означает, что он не признавал ценности психоаналитического подхода с его «археологией психики». Напротив, ему вовсе не был чужд подход к исследованию психического посредством обращения к прошлому. А. Адлер даже выдвинул концепцию «стиля жизни», формирующегося в детстве и представляющего собой творческую силу, благодаря которой человек осознает мир и действует в нем соответствующим образом. Но одновременно он исходил из того, что причинная обусловленность психического не может служить объясняющим принципом при рассмотрении направленности психической деятельности человека.

Согласно убеждениям А. Адлера, для того, чтобы понять существо протекания психических процессов, необходимо знать конечную цель его устремлений, поскольку «психическая жизнь человека детерминирована его целью», предопределена финальностью его деяний, а человеческое поведение в целом «основывается на стремлении к цели» (Adler, 1928, р. 19, 82). С этих позиций он и критикует 3. Фрейда, акцентируя свое внимание на рассмотрении бессознательный целевых связей и конечной цели человека. И хотя адлеровское понимание цели и целенаправленности психической жизни вылилось, в конечном счете, в фикционалистскую телеологию, тем не менее критическое отношение А. Адлера к фрейдовским постулатам о причинных детерминантах психических процессов, замыкающихся исключительно на прошлом, обнажало односторонность психоаналитической психологии.

В это же русло были направлены критические соображения, высказанные К. Г. Юнгом по поводу фрейдовского толкования сновидений и психической реальности как таковой. Если фрейдовская этиология психических явлений сводилась к отысканию причинных факторов, лежащих в их основе, то К. Г. Юнг считал, что психическое следует рассматривать с двух точек зрения, а именно: с каузальной и финальной, причинной и целевой. Причем он специально указывал на то, что используемое им понятие «финальное» служит для обозначения имманентного устремления психических процессов, выявление которого должно составить одну из важнейших задач психологической науки. В понимании К. Г. Юнга все психические процессы ориентированы не только на причину, но и на цель, т. е. являются в некотором смысле «телеологическими, поскольку служат определенной цели» (Jung, 1978, р. 317), и, следовательно, необходимо изучать их «феноменологию, этиологию и телеологию» (Jung, 1973, р. 70).