Виктор Кротов - Озорство и хулиганство. Из серии «Сказочная педагогика»

Вспоминаю, как мой сын, внимательно рассмотрев один из школьных огнетушителей, обнаружил, что тот заржавел, а срок его годности давно истёк. «Надо обязательно его проверить», – подумал он и, недолго думая, произвёл все необходимые манипуляции. Огнетушитель оказался пригодным к действию и изверг из себя внушительное количество пены. Это произвело глубокое впечатление на окружающих, среди которых оказались и учителя. Впрочем, об озорстве никто не говорил, все твердили: «Хулиганство!» Но, к счастью, милицию привлекать не стали: просто заставили собственноручно ликвидировать последствия.

Такого рода поисковые эксперименты начинаются у ребёнка очень рано. Как не попробовать выкинуть книги с полки, до которой наконец-то смог дотянуться – отличная игра! Мы можем помогать отличить исследовательские игры от разрушительных или неприятных другому, но не забивать стремление к поиску окриками и запретами.

Наконец, ещё более важная деятельность, которую порою, не разобравшись, относят к озорству или даже хулиганству, – это деятельность творческая. Она ещё не оформлена, как у взрослых, в определённые жанры и формы, но ведь всему своё время под солнцем…

Нарисовать картину – это, несомненно, творчество. Ну, а если не на бумаге, а на столе, и не красками, а кашей? Конечно, тоже творчество, хотя и несколько затрудняющее нашу жизнь. Уверен, что каждый родитель или воспитатель приведёт немало своих примеров творческих игр, которые поначалу очень хочется назвать озорством или хулиганством. Но откуда же взяться творческим людям, если мы будем осекать их с самого детства?..

Разумеется, есть виды активности, от которых необходимо предостерегать ребёнка. Но не с помощью строгого указательного пальца и морали, это действует слабо (или не действует вообще). Сказочная педагогика поможет нам сделать эти направления деятельности непривлекательными, смешными (в пренебрежительном смысле слова), неинтересными. Всё, что связано с агрессией против другого человека, с разрушением, злостью, завистью, мстительностью заводит человека в тупик. Это не игра, это скорее противодействие чьей-то игре, чьим-то поискам, чьему-то творчеству. Чтобы чувствовалось: в эту сторону двигаться скучно и бессмысленно.

Право на озорство мы оставим за игрой. А с хулиганами мы тоже поиграем – так, чтобы всем вместе почувствовать всю нелепость враждебности и злобы.

В этом разделе собраны десять сказок (одна из них является фрагментом сказочной повести, но представляет собой сюжетно законченную сцену), рекомендуемых для использования в рамках темы этого выпуска. К каждой из сказок приводится два комментария: один до сказки, другой после. Однако эти комментарии ориентированы не только на конкретную сказку, но и намечают общую методическую канву принципов и возможностей сказочной педагогики.

Особое значение имеют вопросы к сказке, которые предназначены для общения с детьми на затронутую в ней тему. О том, как пользоваться этими вопросами, подробнее сказано выше.

История про Дрыбыдыра, которая приведена ниже, имеет две стороны. Во-первых, она непосредственно относится к теме озорства и хулиганства, так что естественным образом входит в арсенал сказочной педагогики. Во-вторых, служит примером непосредственного её применения. Пример, конечно, тоже сказочный, но в нём нет ничего, что нельзя было бы осуществить в действительности (если говорить о самой сказке, а не о сказке в сказке).

Но червячок Игнатий выступает здесь не в роли педагога. Скорее, он подобен ребёнку, который вынужден искать СВОИ средства воздействия на окружение, – и ему это удаётся.

Как-то раз червячок Игнатий, лёжа среди цветов и травок, размышлял о людях. «Странно устроен человек, – думал червячок Игнатий. – Червячки все добрые. А люди бывают злыми, бывают вредными. Вон там, на детской площадке, мальчик игрушки у малышей отбирает, песком кидается, даже стукнул кого-то. Червячок ничего такого в жизни не сделает… Просто, наверное, человек очень большой, гораздо больше червячка, вот в нём много всего и помещается».

Увидев, что вредный мальчик с детской площадки идет в его сторону, червячок Игнатий забрался поглубже под лист подорожника и стал думать дальше. «Конечно, человек слишком большой. Когда у меня была маленькая норка, в ней всегда было чисто. А когда я её удлинил чуть ли не до самой Австралии, кое-где я просто не успеваю убираться… Ой-ой-ой!»