Дмитрий Леонтьев - Психология смысла - природа, строение и динамика смысловой реальности

Подытожим содержание раздела. Поставив проблему перехода от структурно-функционального к динамическому анализу смысловой сферы личности и смысловой регуляции деятельности, мы выделили три рода смысловых процессов: смыслообразование – расширение смысловых систем на новые объекты и порождение новых производных смысловых структур; смыслоосознание – восстановление контекстов и смысловых связей, позволяющих решить задачу на смысл объекта, явления и действия; смыслостроительство – содержательная перестройка жизненных отношений и смысловых структур, в которых они преломляются. Процессы смыслостроительства могут порождаться тремя классами ситуаций: критическими (экс-квизитными) жизненными ситуациями, обнажающими рассогласования жизненных отношений и смысловых структур личности, личностными вкладами значимых других и столкновением с художественно запечатленной реальностью в искусстве. Этот спектр процессов динамики смысловой сферы личности охватывает как эволюционные, так и революционные изменения; как осознаваемые или даже инициированные работой сознания, так и неосознаваемые трансформации; как «синхронические», так и «диахронические» процессы (см. Петровский В.А., 1996, с. 26). Нам представляется, что системный взгляд на смысловую динамику, дополняющий развернутые в предыдущей главе структурно-функциональные представления, позволяет поднять смысловой подход на качественно новый уровень.

В данном разделе мы затронем проблемы «большой динамики» развития смысловых образований. Авторы, которые ввели это понятие, определяли «большую динамику» как «процессы рождения и изменения смысловых образований личности в ходе жизни человека, в ходе смены различных видов деятельности» (Асмолов, Братусь и др., 1979; см. Асмолов, 1996 а, с. 110). На наш взгляд, это понимание требует уточнения: мы будем говорить о «большой динамике» или просто о развитии смысловой сферы в случае таких ее изменений, которые сопряжены с качественными изменениями процессов смысловой регуляции в целом, а не просто смены одних смысловых образований другими или их трансформаций, которые описаны в двух предыдущих разделах. Порождение новых смыслов, их исчезновение, перенос на новые носители, осознание и даже «смыслостроительные» трансформации представляют собой феноменологию актуальной динамики функционирования смысловой сферы, но не ее развития. О развитии смысловой сферы мы вправе говорить тогда, когда мы сталкиваемся с изменениями закономерностей, по которым осуществляются процессы смысловой регуляции, или же изменениями основ структурной организации самих смысловых систем.

Попробуем выделить основные линии и вехи развития смысловой сферы, основываясь на сравнительно немногочисленной литературе на эту тему. Как правило, это развитие описывается в ней преимущественно в терминах развития мотивационной сферы или эмоциональных процессов; мы, однако, попытаемся вычленить закономерности, описывающие развитие именно смысловой сферы.

Мы начнем с филогенетического анализа – с анализа того, каким образом и в какой форме смысловые механизмы включены в регуляцию поведения животных. Первым вопросом, без четкого ответа на который невозможно двигаться дальше, является вопрос о том, можно ли говорить о смысле и смысловой регуляции применительно к поведению животных. А.Н.Леонтьев (1972; 1984) использовал понятие смысла как ключевое объяснительное понятие именно в контексте проблемы поведения животных (введя при этом лишь различение биологического и личностного смысла). С другой стороны, в главе 2 мы говорили о смысловой регуляции как присущей исключительно человеку. Нет ли здесь противоречия?

Рассмотрим подробнее, как соотносятся между собой, с одной стороны, присущая только человеку и конституирующая личность смысловая регуляция жизнедеятельности на основе логики жизненной необходимости и, с другой стороны, доминирующая у животных форма регуляции их поведения на основе логики удовлетворения потребностей. Мы легко увидим, что во многих частных случаях эти две логики совпадают, сливаются, они попросту неразличимы. Действуя по смысловой логике жизненной необходимости, человек делает что-то потому, что это ему важно, но «важно» означает чаще всего «нужно для удовлетворения некоторой потребности». Действительно, если мы проследим цепочку смысловых связей любого человеческого действия, мы чаще всего придем к тому, что можно было бы интерпретировать как потребность. Чаще всего, но не всегда. Во-первых, наряду с потребностями смыслообразующими источниками человеческой жизнедеятельности выступают также несводимые к ним личностные ценности, коренящиеся не в жизненных отношениях субъекта, а в опыте социальных групп, с которыми он себя отождествляет, или, в терминах А.М.Лобка (1997), в культурной мифологии этих групп. Соотношение потребностей и личностных ценностей мы подробно анализировали в разделе 3.6. Во-вторых, если у животных потребности выступают конечной объяснительной причиной поведения, ибо в каждый момент времени в их динамической иерархии можно выделить одну безусловно доминирующую потребность, то у человека возможна и, более того, весьма типична конкуренция самих потребностей. Допустим, один объект или одна поведенческая альтернатива оказывается предпочтительнее под углом зрения одной потребности, а другая – другой. Если у животного в любой момент времени все потребности образуют весьма жесткую иерархию и выбор между ними не является проблемой, то у человека это отнюдь не всегда так, и, тем самым, проблема выбора оказывается нерешаемой в парадигме удовлетворения потребностей. Она требует выхода на более высокий уровень анализа и постанови! вопроса о выборе между самими потребностями, ответ на который может быть найден только в более общей логике жизненной необходимости.