Андрей Теслинов - Концептуальное мышление в разрешении сложных и запутанных проблем

Разведением граней познаваемого объекта на отдельные предметы мы достигаем свободы в его постижении. Не эту ли возможность пестует гносеология? Не здесь ли коренится надежда менеджера в сложной задаче удержаться от путаницы, от смешения причин, следствий и собственных увлечений?

Концептуальное… это объясняющее мышление.

Предыдущие рассмотренные идеи обращают нас в область герменевтики – науки о понимании, с которой концептуальное мышление близко соприкасается и по-своему разрешает «ее» проблемы. Дело в том, что концептуалист в своих мыслительных актах совершает по существу истолкование (своего рода экзегезу) наблюдаемой реальности и превращает ее в то, что мы называем здесь предметом мышления. Это происходит через осмысление конкретной когнитивной ситуации, осознание собственного исследовательского намерения и установление точки зрения на мыслимый объект. Он, во-первых, должен сделать это феноменологически «чисто», не искажая смысла, открывающегося ему в совершенно конкретном акте мышления.

А во-вторых, он должен выразить этот смысл в концептуально строгой форме – в виде понятий и отношений между ними.

Экзегеза (греч. exegesis – толкование) – толкование неясных мест в текстах, особенно в религиозных.

Собственно, это различение и мысленное разделение феномена, находящегося как бы с одной стороны мыслительного акта и с другой стороны смысла, «схваченного» мышлением и представленного в явном виде, и есть конструктивная онтологическая идея, о которой нам следует поговорить. Это идея о различении феномена и «механизма».

Под «механизмом» мы будем понимать не техническое устройство, в котором исправно и согласованно работают детали, а в богдановском смысле: «Механизм – есть понятая организация». [87]

Различие феномена и «механизма».

Переход от феномена к «механизму» – это область герменевтики.

«Герменевтическая проблематика вначале возникла в рамках экзегезы, то есть дисциплины, цель которой состоит в том, чтобы понять текст – понять его, исходя из его интенции, понять на основании того, что он хотел бы сказать. Если экзегеза породила герменевтическую проблематику, иными словами, поставила вопрос об интерпретации, то это произошло потому, что всякое чтение текста (в широком смысле – символа, феномена – А. Т.) само по себе связано с quid, с вопросом о том, „с какой целью“ он был написан, и всегда осуществляется внутри того или иного общества, той или иной традиции или того или иного течения живой мысли, которые имеют свои предпосылки и выдвигают собственные требования. Так, апостольское истолкование Ветхого Завета в свете пришествия Христа дает совсем другое прочтение событий, установлений, персонажей Библии, чем это делают раввины.

<���…> Герменевтика – это этап в работе по присвоению смысла, этап между абстрактной рефлексией и конкретной рефлексией, это выявление мышлением смысла, скрытого в символе». [88]

Понимание как особенная деятельность нашего сознания имеет свои закономерности. В наибольшей степени они раскрыты в таких философских дисциплинах, как герменевтика, когнитивная психология, феноменология и некоторых других. [89]

Для нашего разговора стоит указать лишь на некоторые особенности понимания как процесса для того, чтобы со смыслом говорить об их воплощении в концептодеятельности.

– Известно, что наше сознание в процессе постижения любого объекта становится как бы двухслойным: один слой – это направленность актов мышления, создаваемого исследовательскими намерениями, а другой – это содержание мыслей. Для феноменологической чистоты нам требуется не столько думать о предмете, сколько поддерживать непрерывную связь между этими слоями сознания. В реальности это мучительный процесс пересмотра базисных понятий и отношений, с помощью которых мы хотим «схватить» и выразить смысл. Однако этот труд редкостным образом развивает наши познавательные функции.

– Постижение смысла – это поток актов сознания. Понимая что-либо, в каждом из этих актов мы «окружаем» понимаемое вопросами и по-разному спрашиваем в них то, что хочется понять. Именно это внутреннее вопрошание создает материал и возможность для образования смысла.