Сергей Степанов - Психология день за днем. События и уроки

Холингворт провел множество наблюдений и экспериментов над испытуемыми-добровольцами. В результате ему удалось доказать относительную безвредность кофеина для психики. Хотя длительное потребление кофеиносодержащих продуктов (в первую очередь – кофе) и вызывает эффект привыкания, этим аналогия с наркотиками исчерпывается. Слова Уильяма Джемса: “Иной раз выпитой чашки кофе бывает достаточно, чтобы совершенно изменить взгляды человека на жизнь”, – следует считать скорее метафорой. Кофеин не способен вызвать так называемые измененные состояния сознания и даже при длительном регулярном употреблении не приводит к личностной деградации.

Медики, правда, не столь оптимистичны. Некоторые из них считают кофе медленным ядом. (Наверное, все-таки очень медленным, ибо пристрастием к кофе отличались многие известные долгожители). Впрочем, к таковым относят и соль, сахар, животные белки и множество других компонентов полноценного питания. Правы были древние: “Все есть лекарство, и все есть яд – важна только мера”. В этом лишний раз убеждаешься, наблюдая иных ревнителей “здорового образа жизни”. Слишком уж часто за пристрастием к сыроедению, “раздельному” питанию и прочим пуристским экзерсисам скрывается извращенное стремление к самоутверждению, мания избранности вкупе с целым букетом фобий и невротических причуд. И бесполезно доказывать, что все такие подвижники умирают в те же отведенные природой сроки и от тех же болезней, что и умеренные любители “ядов” – в том числе и Кока-колы, которая и сегодня содержит кофеин (отчасти благодаря стараниям Холингворта).

Опыты Холингворта послужили эталоном экспериментального контроля качества самых разнообразных продуктов, а также дали толчок не прекращающимся по сей день исследованиям влияния кофеина на психику. В частности, в одной из недавно опубликованных работ утверждается: в выборке кофеманов выявлена гораздо меньшая склонность к суициду, нежели у населения в целом. Так что не грех поднять стаканчик Кока-колы в память мистера Холингворта!

«Кто не помнит своего прошлого, обречен пережить его вновь», – предостерегал американский философ Джордж Сантаяна. Для российских психологов, которые нынче пребывают в эйфории от широкого признания и успеха, это напоминание совсем нелишне. В истории отечественной науки было немало печальных, даже трагических страниц, внимательно присмотревшись к которым нельзя не насторожиться их пугающему сходству с ситуацией дней нынешних.

В октябрьские дни есть повод вспомнить об одном событии многолетней давности, впечатляющем и поучительном.

23 октября 1936 годав газете «Известия» была опубликована статья профессора В.Н.Колбановского, в ту пору директора Психологического института в Москве, с красноречивым названием «Так называемая психотехника». Людей, знакомых с публицистической лексикой тех лет, сама эта формулировка не могла не насторожить: «так называемая» следовало понимать как «не заслуживающая достойного наименования». И действительно, статья, появившаяся в официальной (иной тогда просто не существовало) печати, звучала обвинительным приговором целой отрасли психологической науки и практики. Фактически это означало разгром – аналогичный тому, какой незадолго до того претерпела педология.

Правда, на педологов ножом гильотины обрушилось постановление ЦК ВКП(б). Психотехники официальной «казни» не удостоились, их добили попутно, руками коллег, вовремя понявших, куда дует ветер.

Последовавшие за этим самые настоящие ссылки и казни вроде бы уже никакого отношения к науке не имели. Психотехника была уже умерщвлена руками Колбановского со товарищи, оставалось только ликвидировать людей, а с этим в ту пору заминок не возникало.

Тут нелишне напомнить, что под психотехникой семь десятилетий назад понималось совсем не то, что нынче. В наши дни принято говорить о «психотехниках» как практических приемах психологического воздействия.

В 20–30-е годы психотехника была синонимом прикладной, или, если угодно, практической психологии. Но если в наши дни практическая психология – это по преимуществу гибрид терапии и консультирования, то тогда психотехника в основном совпадала с той отраслью, которую мы называем психологией труда (хотя отнюдь этим не исчерпывалась).

Оно и понятно: для наших дедов на первом месте стояла работа, а над проблемами, с которыми принято сегодня бежать к психологу, они, наверное, просто посмеялись бы. Вряд ли стоит идеализировать менталитет довоенного строителя социализма, но нельзя не признать, что тренинг личностного роста был ему попросту не нужен (как, впрочем, и всем предшествующим поколениям), а энкаунтер-группу ему вполне заменяли друзья и близкие.