София Веларди - Мысли, которые творят чудеса

История из жизни Алис ы под названием «Я живу другой жизнью», которая доказывает невероятные возможности процесса визуализации

Теплое сентябрьское утро. Через окно проникают яркие лучи солнца, теплый осенний ветерок тревожит деревья, которые своими ветками скребут по окну. Звонит будильник, я открываю глаза с мыслью, что сегодня все будет иначе, что все происходящее изо дня в день – всего лишь неудачный сон. Осмотревшись по сторонам, я понимаю, что меня окружают все те же привычные вещи и привычное место: голые, потрескавшиеся стены, обшарпанная старая мебель, осыпавшаяся с потолка штукатурка, прогнивший от сырости пол, захламленная комната и густой слой пыли на маленьком, едва выступавшем подоконнике у моей головы.

Я встала с кровати, чтобы пойти умыться в раковине холодной водой. К нашему дому не была подключена горячая вода, поэтому нам приходилось греть ее в кастрюлях и мыться в ванной, полной паутины, трещин и грязи. Где-то на кухне мама шумит посудой, она готовит мне яичницу каждый божий день, я уже смотреть на нее не могу и поэтому выбрасываю в мусорное ведро, пока она отлучается собрать мне вещи для школы, затем беру мусор, чтобы она не увидела там завтрак, и выбрасываю его по пути в школу.

Она заботливая и добрая, но до смерти боится отца, у нее жутко болезненный вид, она покрыта синяками и худощава, впалые скулы и темные круги вокруг глаз, она выглядит лет на десять старше своего возраста, но доброта заставляет ее светиться изнутри. Грустные и несчастные глаза и едва натянутая, искренне наполненная любовью улыбка на лице дарили мне ощущение нужности, эти костлявые бледные руки прижимали каждое утро меня к ее впалой грудине перед школой.

Мой отец вырос деспотичным человеком, безразличным к чужим чувствам, его любимым занятием было выпить. Когда он выпивал слишком много, то терял рассудок и становился очень агрессивным, в приступе злобы он бил мать. Его из себя могла вывести любая мелочь, он обвинял ее в разгульстве и выгонял из дому.

Отец не разрешал матери работать и часто запирал дома, то есть кормил нашу семью только он, но дождаться копейки было большим праздником, потому что он предпочитал тратить все деньги на выпивку. Из-за отсутствия денег мама не могла собрать вещи и покинуть этот дом, потому что идти было попросту некуда и не с чем. Отец имел прочные связи со многими влиятельными и серьезными людьми нашего города, даже если бы мама сбежала, то он достал бы ее отовсюду, и было бы только хуже.

Часто случалось так, что нам с мамой приходилось голодать днями. По этой причине у меня развилась дистрофия (недостаточность массы тела), и из-за голодных обмороков в школе меня дразнили одноклассники. Иногда они могли пихнуть и что-нибудь крикнуть вслед, мои вещи не менялись годами, я не могла себе позволить случайно порвать вещь, ведь получила бы. Это тоже послужило причиной для издевок, в школу мне не хотелось идти так же, как и домой, но выбора не было – или прогулять уроки и получить сполна, или пойти в школу и терпеть.

Сегодня я не успела сделать домашнее задание по географии, потому что снова пряталась от пьяного отца всю ночь, я совсем не выспалась, и мне поставили двойку. В слезах я собирала пустые и мрачные улицы своего города, потому что отец бы очень разозлился на меня. Наказания были очень жестокими в нашем доме, меня ставил отец коленями на горох, лупил розгами, ремнем с огромной бляшкой, мог таскать за волосы по всей квартире, бил руками достаточно сильно, и оставались гематомы, поэтому я старалась не совершать ошибок, дабы избежать всего этого. Совсем не хотелось туда идти, ноги, как только я двигалась в сторону дома, уводили меня в другом направлении.

Уже стемнело, и я была голодна, не помню, когда я ела последний раз, яичница вызывала уже рвотный рефлекс, и проще было ее не есть, а в школе нужно платить за питание, в тонкой кофточке в осенний вечер я вся продрогла, нужно было возвращаться, иначе мне бы могло стать хуже. Я открыла дверь и вошла в дом, меня встретил отец с вопросом: «Где ты пропадала, Алиса? Мне что, нужно снова орать и лупить тебя, чтобы наконец-то ты поняла, что родителей нужно слушаться?» Тембр его голоса становился злее, к концу предложения он уже начал орать с такой ненавистью и словно с желанием убить, что я почувствовала, как душа ушла в пятки, напряжение заставило напрячься мои икроножные мышцы, тревога била в грудь, дыхание начало учащаться, и в слезах я бежала что есть мочи в свою комнату. Он снова был пьян, а значит, если я запрусь и спрячусь под стол, он вряд ли до меня доберется.