А. Славская - Основы психологии С. Л. Рубинштейна. Философское обоснование развития

Но поступательность и последовательность этих доказательств не являлась в чистом виде, поскольку на их пути стояло множество философско-методологических барьеров, которые было необходимо постепенно – и с той же доказательностью – преодолеть и опровергнуть. Одним из важнейших препятствий была абсолютизация гносеологического аспекта и, соответственно, противопоставление субъекта и объекта, что не позволяло распространить объективный онтологический подход на субъекта. Не менее важным – уже и психологически – барьером была абсолютизация ленинского определения сознания как отражения все той же предметности (существенной и в концепции К. Маркса), без признания объективности и первичности которой оно лишалось бы, якобы, своей общественной сущности. Это определение сознания и психологического, сохранившись в отечественной психологии до сих пор, преобразовано и углублено Рубинштейном в его формуле многокачественности психического.

Таким образом, фактически уже к середине 1930-х годов С. Л. Рубинштейн разрабатывает систему методологических принципов как основ новой системы и нового этапа развития психологии. Это принцип единства сознания и деятельности, принцип развития и принцип личности. В основном они имеют имплицитный характер. Эти принципы не были и не остались теоретическими абстракциями, поскольку с этого же момента Рубинштейн направляет герценовский коллектив на исследование психических явлений памяти, восприятия, мышления в их развитии в ходе осуществления ребенком определенного (экспериментально организованного) рода деятельности. Эти эмпирические исследования становятся основаниями следующего издания тома «Основ общей психологии»

Почти одновременно со статьей о роли трудов К. Маркса для психологии С. Л. Рубинштейн пишет свои первые «Основы психологии», пока имплицитно раскрывая в них роль методологии в интеграции психологической науки, диалектичности своих способов теоретического мышления и эмпирического анализа и исследования. Глубоко диалектически Рубинштейн ставит вопрос о начале изложения психологии как системы, уже в самой его постановке поднимая проблему соотношения разных качеств науки как совокупности знаний и науки как процесса познания.

С самых первых строк он диалектически определяет соотношение высшего уровня науки – ее предмета исследования – как процесса добывания и накопления знаний. Определение предмета психологии, считает он, невозможно до осуществления исследований: «И сплошь и рядом наука может, формируясь в процессе научного исследования, в основном, сложиться, прежде чем откристаллизуется ее определение» (там же; курсив мой. – А. С. ). И продолжает: «Определение предмета – конкретное и содержательное – является не столько началом, сколько концом, итогом науки» (там же). Это – с одной стороны. С другой, однако, «наука, осознавшая сущность своего предмета, будет развиваться плодотворнее и надежнее, чем наука, лишь ощупью прокладывающая свой путь, но оно (определение предмета), – добавляет он, – может и должно выявить основные установки, определяющие пути научного исследования в данной области» (там же, с. 39). Иными словами, определение науки идет во встречных направлениях – и от определения предмета, и от исследования.

При определении специфики психологического познания Рубинштейн дифференцирует предмет и объект науки, реализуя ранее разработанный им онтологический подход. Через двадцать лет в «Бытии и сознании» (1957) он напишет, что наука может исследовать тот круг явлений, который составляет ее специфическую область, и вместе с тем подчеркнет, что в качестве ее объекта выступает субъект. Однако и тогда это положение остается методологически имплицитным, труднодоступным для понимания в силу вышеотмеченной абсолютизации гносеологической философской противоположности субъекта и объекта.

Проблему последовательности определения и изложения знаний он ставит уже более определенно в «Основах общей психологии» (1940): какова должна быть логика, последовательность изложения системы психологических знаний? Он считает, что поскольку личность, бесспорно, является субъектом деятельности сознания, тем, кто мыслит, чувствует, действует, от кого исходят действия, на первый взгляд, представляется естественным и правильным начинать с личности как реального и конкретного субъекта всех его действий, мыслей и чувств [24](Рубинштейн, 1940). Однако, хотя понятие субъекта здесь уже конкретизируется в понятии личности, он, как и в «Основах психологии» 1935 г., в качестве предмета психологии выделяет его отношения – переживание и знание.