Станислав Гроф - Исцеление наших самых глубоких ран. Холотропный сдвиг парадигмы

Область психики, что лежит сразу же над (или же под) областью биографической памяти, имеет теснейшие связи с началом жизни и ее концом, с рождением и смертью. Многие люди отождествляют переживания, берущие начало на этом уровне, с повторным проживанием их биологической родовой травмы. И это отразилось в названии, перинатальный, которое я предложил для этого уровня психики. Это греко-латинское сложное слово состоит из приставки peri-, означающей «около» или «вокруг», и корня natalis, «связанный с деторождением». Обычно это слово употребляется в медицине при описании различных биологических процессов, происходящих незадолго до родов, в ходе или сразу же после рождения. Так, акушеры говорят, например, о родовом кровотечении, родовой инфекции или родовом повреждении головного мозга как перинатальных, или околородовых. Но поскольку традиционная медицина отрицает, что ребенок может сознательно переживать рождение, и утверждает, что это событие не запечатлевается в памяти, никто и никогда не слышал о перинатальных переживаниях. Употребление понятия «перинатальный» в связи с сознанием отражает мои собственные открытия и полностью ново (Grof, 1975).

Академическая психиатрия вообще отрицает возможность психотравматического действия биологического рождения, даже если травма настолько серьезна, что это вызывает необратимое повреждение мозговых клеток. Это обычно приписывается тому обстоятельству, что кора головного мозга новорожденного не миелизирована, то есть его нейроны не полностью защищены оболочками жирового вещества, называемого миелином. Предположение, что ребенок ничего не испытывает в течение всех часов этого чрезвычайно болезненного и напряженного события и что протекание рождения не оставляет в мозге никакого следа, весьма удивительно, ибо известно, что способность памятования существует во многих более низких формах жизни, у которых вообще нет коры головного мозга. Однако это особенно поразительно с учетом того, какое множество расхожих теорий приписывают громадную значимость всем тонкостям ухода за младенцем и раннему воздействию друг на друга матери и ребенка, включая пеленание. Столь вопиющее логическое противоречие, возникающее при строгом научном размышлении, невероятно и, должно быть, является результатом глубокого эмоционального подавления, которому подвергается память о рождении.

Люди, доходящие в своих внутренних изысканиях до перинатального уровня, начинают испытывать необычайно сильные чувства и телесные ощущения, зачастую превосходящие все, что считается возможным для человека. Как я прежде упоминал, эти переживания представляют собой весьма странную смесь и сочетание двух решающих сторон человеческой жизни – рождения и смерти. Они включают в себя ощущение тяжелого, опасного для жизни заточения и отчаянной и решительной борьбы за то, чтобы освободиться и остаться в живых. Теснейшая связь рождения и смерти на перинатальном уровне отражает то обстоятельство, что рождение является потенциально опасным для жизни событием. И на самом деле в ходе него и ребенок, и мать могут потерять свои жизни, а дети могут рождаться совершенно синие от удушья и даже мертвыми, и их требуется возвращать к жизни.

Как указывает название, важнейшим ядром перинатальных переживаний является повторное проживание различных особенностей хода биологического рождения. Они часто включают в себя подробности фотографической точности и встречаются даже у людей, у которых нет никаких умственных представлений о своем рождении. Воспроизведение изначальных событий рождения может быть очень убедительным. Через прямое переживание мы можем, например, обнаружить, что рождались ягодицами вперед, что при родовспоможении использовались щипцы или что мы родились с обмотанной вокруг шеи пуповиной. Мы можем ощущать беспокойство, биологическое неистовство, физическую боль и удушье, связанные с этим потрясающим событием, и даже в точности распознавать тот вид анестезии, что использовался при нашем рождении.

Это часто сопровождается различными телесными проявлениями, которые внешний наблюдатель может отметить. Положение и движения тела, рук и ног, так же как вращения головы, ее наклоны и повороты могут в точности воспроизводить механические стороны данного вида родов даже у людей, у которых нет о них и элементарных представлений. Синяки, припухлости и иные сосудистые изменения могут неожиданно появляться на коже в тех местах, где налагались щипцы или на голову давила стенка родовых каналов, либо где сжимала горло пуповина. Точность этих подробностей может подтверждаться, если наличествуют хорошие записи о рождении или надежные личные свидетели.