Йогр Цобели - Жажда смысла. Человек в экстремальных ситуациях. Пределы психотерапии

Итак, смысл является «дву смысл енным». Он соединяет в себе оба аспекта: частичный и общий – смысл, сотворенный человеком, и смысл, существующий независимо от него, априори (Jaffe). При этом мы видим задачу психотерапии в том, чтобы удерживать в поле зрения оба аспекта смысла и сопровождать человека в его поиске смысла, помогая определить, какая «мера» смысла, какой аспект соответствует его сознанию и этапу развития, не отставая и не забегая вперед. Все же загадка до конца не разгадана и смысл по-прежнему выражает таинство: ведь смысл, даже в виде конкретного «частичного смысла», в конкретной психотерапевтической работе не всегда можно ясно описать, невозможно «измерить» и уж тем более нельзя «прописать» пациенту как лекарство. Поэтому в нашей терапевтической практике, когда пациенты маялись в раздумьях о смысле и возникало нечто «невыразимое в словах», мы были рады любым символам, сказкам, мифам и «образам смысла» самого разного рода. Они помогали пациентам выразить смысл и осмысленность своим уникальным способом. Когда на терапевтической сессии обсуждается проблема смысла, когда как бы присутствует Кайрос – бог удачного момента, и в игру вступает «синхронистичность», часто у клиента и терапевта спонтанно появляются образы, неожиданные идеи, воспоминания, которые постепенно формируют целостный «гештальт, наполненный смыслом». Может быть, это побудило нас обратиться к тому, как тема смысла освещается в литературе. Произведение, в котором писатель мастерски противопоставил общий и частичный смысл, стремление «быть» и «иметь», нашлось в «Четвертой русской книге для чтения» Льва Толстого. Один из рассказов называется «Много ли человеку земли нужно», по аналогии мы озаглавили и вторую главу первой части нашей книги. Мы рассмотрим здесь эту историю, по своей простоте и глубине напоминающую библейскую притчу.

Толстой рассказывает историю о крестьянине Пахоме, который живет скромно, но счастливо. Однажды к его жене приехала старшая сестра и стала расхваливать свою роскошную жизнь в городе. Пахому стало завидно: не потому, что живет он не в городе, а потому, что слишком мало у него земли: «Одно горе – земли мало! А будь земли вволю, так я никого, и самого черта, не боюсь!» [9] Толстой Л. Н. Собр. соч. В 12 т. М.: Правда, 1987. Т. 9. С. 358 и далее. – Прим. пер. А черт сидел за печкой и все слышал. Он не упустил случая и сделал так, чтобы у крестьянина появилась возможность купить пахотной земли. По очень выгодной цене в тысячу рублей башкиры обещают ему столько земли, сколько он сумеет обойти за день. Но если он – таково условие – сделав круг, не успеет до захода солнца вернуться к тому же месту, откуда начал мерить землю, – все потеряет.

Толстой описывает, как крестьянин борется в поте своего лица за землю. С утра он был полон решимости обойти как можно больше земли, как можно дальше раздвинуть границы своих будущих владений. Его оптимизм помогает ему собрать все силы; Пахом бодро пускается в путь, идет все дальше и дальше, а солнце неуклонно движется по небосклону вместе с ним.

То же самое происходит в первой половине нашего «дня» жизни: мы полны желания творить и действовать. Мы живем, руководствуясь фрейдовскими ценностями – способностью работать и получать удовольствие. Солнце вместе с нами поднимается к своему зениту, мы живем в согласии с природными циклами, нам нетрудно под них подстраиваться. Наша современная цивилизация ориентирована на бесконечный рост и линейный прогресс. Нам внушают, что мы только выиграем, если примем сегодняшнюю идеологию благосостояния и потребления. Но в рассказе Толстого естественный ход событий принимает другой оборот.

После полудня солнце начинает клониться к закату. Вечер все ближе. Тут герой рассказа замечает, что переусердствовал, и это может обернуться против него. Нужно рассчитать свои силы и ограничить себя. С одной стороны, он хочет получить побольше земли, а с другой стороны, боится все потерять. «Ах, думает, не ошибся ли, не много ли забрал?.. Ах, думает, позарился я, все дело погубил, не добегу до заката… И еще хуже ему от страха дух захватывает… Помереть боится, а остановиться не может… Столько, думает, пробежал, а теперь остановиться – дураком назовут».

Здесь мы встречаемся с экзистенциальной темой – конфликтом между жадностью и духовными запросами, с дилеммой «иметь или быть», выиграть или отказаться от борьбы, с конфликтом между автономией и приспособлением к внешним обстоятельствам и к собственному характеру.