Ди Джой Коултер - Супер ноль. Как перезагрузка мозга открывает вашу врожденную гениальность

Хотя на осознание этой закономерности ушло три дня, в некоторых случаях требуется гораздо больше времени. Возможно, вы размышляли над какими-то вопросами недели, даже годы, а потом вдруг наткнулись на их решение как бы совершенно случайно. Вы изучали какой-то вопрос все это время, но частицы информации находились в вашем подсознании до тех пор, пока не объединились в готовую схему и не стали готовы перейти на уровень сознания.

В следующей главе описывается модель, которая формировалась тридцать лет! Я думаю, вам понравится.

Некоторые идеи как-то особенно связаны с каким-то определенным числом. Есть «тройственные» по своей сути идеи, например основа, путь и плод [26], или начало, середина и конец, или воля, сердце и разум. Греки говорили о четырех темпераментах, сопоставляемых с четырьмя временами года. Воздушная весна – это сангвиник. Огненное лето – холерик. Переменчивая осень – меланхолик. И влажная зима – флегматик. Коренные народы часто уделяют пристальное внимание четырем направлениям. В наше время Карл Юнг вновь обратил внимание на греческую классификацию людских характеров и на ее основе выделил четыре типа личности: интуитивный, чувствующий, ощущающий и мыслительный. За цифрой «пять» тоже часто стоит какая-то идея, например, китайская теория пяти элементов, в которой говорится об огне, земле, металле, воде и дереве. Эти элементы, как правило, соединяются друг с другом по кругу. В результате получается идея числа пять.

Я хотела бы сказать, что меня озарило моментально, во сне или в результате изучения других пяти идей, но это не так. Мое знание зрело и накапливалось в течение примерно тридцати лет. Основной вопрос, который позволил привести все более растущий список моих идей к заключительному виду, был следующим: «Какие главные качества необходимы, чтобы освободить разум и хорошо мыслить?»

Первые два качества я обнаружила рано. В 1960-х и 1970-х годах я работала преподавателем у детей с трудностями в обучении и эмоциональными проблемами. Некоторые из них настолько плохо справлялись с любыми затруднениями, что, столкнувшись с малейшей неопределенностью, тут же сдавались. Но новые знания всегда изначально являются неопределенными, пока вы не поймете то, что вам объясняют. Каким-то образом мне нужно было развить их устойчивость к неопределенности, иначе бы они никогда не смогли бы получать новые знания. Поэтому мы расширяли границы этой устойчивости. Я обычно задавала какой-то сложный вопрос и просила их обдумать его до следующего дня, когда мы должны будем найти ответ. Мы рассматривали вопросы, которые имели больше одного «правильного» ответа, в зависимости от точки зрения. У нас была специальная доска, где они размещали вопросы, которые не имели простых ответов. Почему бывают войны? Любят ли рыбы играть? Почему цветы имеют так много форм и окрасок? Постепенно их терпимость к неопределенности увеличивалась.

У этих учеников часто было и второе серьезное препятствие к обучению. Они не могли терпеть повторений, называя их скучными. Это означало, что они не будут выполнять упражнения и в итоге не справятся с предметами, которые основаны на знании предыдущего материала, как, например, математика и иностранные языки. Я решила подойти к этой проблеме в лоб. Мы по-настоящему тренировались выдерживать скуку. Для этого я старалась продлить время, в течение которого они могли вытерпеть выполнение простых математических задач, не погружаясь в мечтания и не уходя со своего рабочего места. Они продвинулись с интервала в две-три минуты до целых пятнадцати минут. В течение многих лет я замечала именно эти две способности: переносить неопределенность и терпеть скуку.

Затем, в начале 1980-х, я начала преподавать в колледже и быстро заметила необычную черту среди студентов, занимавшихся гуманитарными науками. Во всем, что они делали, был элемент неожиданности, и я поняла, что они имели чрезвычайную устойчивость к новизне. У меня промелькнула мысль, что это может быть «тройственная» идея. Были ли скука, неопределенность и новизна сродни любому из «тройственных» паттернов, которые я знала? Казалось, что это не так, поэтому я просто сохранила их как странный список, который я создавала.

Я заметила следующий тип устойчивости к различным факторам в конце 1980-х и начале 90-х. В эти годы были очень популярны такие термины, как «конечный итог», и идеи о том, что все, даже теория хаоса, сводится к очень простой модели. Но лично мне все казалось не таким уж простым, и я продолжала считать, что, на самом деле, при внимательном рассмотрении все оказывалось невероятно сложным.