Ланди Бэнкрофт - Почему он делает это? Кто такой абьюзер и как ему противостоять

Проблема гнева жестоких мужчин практически прямо противоположна общепринятым представлениям. Реальность такова:

Одно из основных человеческих прав, которого он вас лишает, – это испытывать к нему гнев. Он уверен, что ваш голос не должен повышаться и у вас не должна закипать кровь. Привилегия на ярость принадлежит ему. Когда ваш гнев вырывается из вас – что время от времени происходит с любой женщиной, подвергающейся жестокому обращению, – он постарается заткнуть его вам обратно в глотку как можно скорее. Затем он использует собственный гнев против вас, чтобы доказать, насколько иррациональной личностью вы являетесь. Жестокость может заставить вас чувствовать несвободу. У вас могут выработаться эмоциональные и физические реакции на подавление собственного гнева: депрессия, ночные кошмары, эмоциональное оцепенение или проблемы со сном и питанием, – которые ваш партнер может использовать в качестве оправдания для дальнейшего вашего унижения или для того, чтобы заставить вас чувствовать себя психически ненормальной.

Почему он так сильно реагирует на ваш гнев? Возможно, потому, что он считает себя вне критики. Возможно также, что на определенном уровне он ощущает – хотя не обязательно осознает, – что в вашем гневе есть сила.

Если вы сохраняете способность ощущать и выражать свой гнев, значит, вы способны сопротивляться его удушению.

Он пытается уничтожить ваш гнев, чтобы погасить вашу сопротивляемость. И наконец, он воспринимает ваш гнев как вызов, на который он отвечает тем, что пересиливает вас своим гневом. Так он обеспечивает сохранение своего эксклюзивного права быть единственным, кому позволено демонстрировать свой гнев.

Понимание природы позиции правомочия проясняет следующий концепт:

Чрезмерные и безосновательные ожидания жестокого мужчины сами по себе гарантируют, что его партнерша никогда не сможет следовать всем его правилам и выполнять все его требования. В итоге он часто злится или приходит в ярость. Такую динамику недавно проиллюстрировал на ток-шоу молодой человек, с которым обсуждали его жестокость по отношению к бывшей жене. Он сказал, что его определение хороших отношений таково: «Никогда не спорить и говорить, что любите друг друга, каждый день». Он сказал аудитории, что его жена заслужила плохое обращение, поскольку она не жила в соответствии с этим нереалистичным образом. Нет смысла отправлять этого молодого человека или любого другого жестокого мужчину на программу управления гневом, поскольку его позиция правомочия будет просто порождать все больше гнева. Менять необходимо его жизненную позицию.

Эмиль – мой клиент, который использовал физическое насилие, – рассказал мне историю о самом худшем случае нападения на свою жену: «Однажды Таня переборщила со словами, и я настолько разозлился, что схватил ее за горло и прижал к стене». Голосом, полным негодования, он произнес: «Затем она попыталась ударить меня коленкой в пах! Как вам это понравится? Конечно, я взбесился. И когда я махнул рукой вниз, мои ногти оставили глубокую царапину на ее лице. А чего она ожидала?»

Система восприятия жестокого мужчины с ее высокими воспринимаемыми правомочиями порождает реверсию агрессии и самозащиты. Попытку Тани защитить себя он определил как насилие в отношении себя. Нанесение ей телесных повреждений он расценил как самозащиту от ее жестокости. Через призму неограниченных правомочий, которую тиран всегда держит перед своими глазами, все выглядит перевернутым вверх ногами, как отражение в ложке.

Другой клиент, Уэнделл, описывает инцидент, когда он убежал из дома, громко хлопнув дверью: «Айша пилит меня часами. Есть предел моему терпению, чтобы выслушивать ее претензии и разговоры о том, какой я плохой. Вчера она опять завелась, и я в конце концов обозвал ее стервой и ушел из дома». – «А чем была расстроена Айша?» – «Не знаю. Когда она заводит свою шарманку, я просто отключаюсь». Спустя несколько дней я говорил с Айшей. Она сказала, что действительно кричала на Уэнделла минут 5–10. Однако он забыл сказать мне, что оскорбил ее утром: «Он подавляет меня в спорах; он повторяется, как заезженная пластинка, и мне повезет, если я смогу вставить хоть слово. И его язык ужасен – он обозвал меня стервой раз десять за тот день». Она не выдержала и начала яростно себя отстаивать, вот тогда он и ушел в ночь.