Китами Масао - Самурай без меча

На войне все так же, как в торговле: когда организация, привыкшая к быстрому расширению, сталкивается с обстоятельствами, замедляющими рост, ей следует изменить курс. Но я не смог заставить себя измениться. Когда страна оказалась в моих руках, мне следовало обуздать стремление моих солдат к завоеваниям. Вместо этого я опрометчиво развязал войну против страны, которой совсем не знал, язык и традиции которой были мне непонятны, чей гордый народ оказал моим армиям беспримерное сопротивление, начав партизанскую войну.

Но что сделано, то сделано. Мои заморские авантюры провалились, и никакими причинами мои действия оправдать невозможно. История вынесет свой вердикт, но это будет так нескоро, что я о нем не узнаю. Единственным утешением для меня остается надежда, что рассказ о моих ошибках принесет вам пользу, поэтому повторю предостережение: чем больших успехов вы добиваетесь на лидерском поприще, тем больше внимания следует уделять «секрету сдержанности: опасайтесь тщеславия .

Возможно, годы бедности, которую я терпел в юности, посеяли в моей душе семена хвастовства, которые проросли в зрелом возрасте. Как бы то ни было, но, когда я оказался на пике карьеры, мной овладело стремление выставить свое богатство напоказ.

В свою защиту должен сказать, что я тратил громадные суммы не столько на себя, сколько на других. Я любил жить на широкую ногу. Отправляясь осматривать достопримечательности, я всегда брал с собой тяжелый кошелек с монетами, которые раздавал крестьянским детишкам, выстроившимся по сторонам дороги, чтобы поглазеть на мой экипаж.

– Держать деньги в подвалах – все равно что держать могучего воина в темнице, – любил я повторять моим советникам. – Золото имеет ценность, только когда его тратят!

Многие в моей организации не соглашались со мной.

– Такая философия опустошит ваши сокровищницы, – протестовали они.

Но я отмахивался от их предостережений, считая такую боязливость признаком слабости духа.

Апофеозом моей экстравагантности стала «великая раздача золота» в 1589 году – церемония, во время которой я раздарил своим старшим вассалам баснословную сумму денег. По моей команде три массивных паланкина, прогибающихся под тяжестью трехсот шестидесяти пяти тысяч золотых монет [19] По оценке писателя Китами, 365 тысяч золотых рё соответствуют примерно 150 миллионам долларов США. , выкатили на центр площади рядом с южными воротами дворца Дзюракутэй в Киото. Облаченный в роскошные одежды, при всех парадных регалиях, я сидел перед сверкающими горами монет, Мицунари называл имя каждого князя и размер жалуемой ему суммы. Один за одним получатели выступали вперед, низко кланялись и принимали награду. Монет было так много, что, когда на них падал солнечный свет, зрителям приходилось отворачиваться, чтобы не ослепнуть. А вес монет был так велик, что уносить полученные счастливчиками суммы приходилось целым отрядам слуг. Церемония длилась с утра до вечера и вызвала сенсацию во всем Киото, чьи улицы были наводнены туристами и любопытными зеваками. Одни называли «великую раздачу золота» самым удивительным событием в истории. Другие отмечали, что получатели денег и без того были богаты, и упрекали меня в нарушении провозглашенного мной принципа «Не благоволить богатым и не презирать бедных».

Что бы я сам, во времена своей нищенской юности, подумал о лидере, устроившем такую раздачу богатства любимчикам? Я всегда считал, что последователей следует щедро вознаграждать за их усилия. Но во всем следует проявлять сдержанность.

Став верховным лидером Японии, я соблюдал одну заповедь, но игнорировал другую.

Одним лишь богатством нельзя заслужить уважение. Извлекайте пользу из моего опыта. Не позволяйте себе свернуть с пути здравомыслия, используя «секрет скромности»: избегайте хвастовства .

После объединения Японии у нас не осталось врагов внутри страны, но некоторые мои последователи принялись затевать ссоры между собой. Этого следовало ожидать, и если бы я обращал больше внимания на моих старших вассалов, то конфликт можно было бы предотвратить.

Недовольство моих последователей объяснялось тем, что после восстановления порядка гражданские управляющие начали выполнять более важные обязанности, чем самураи. В результате проведения социальных реформ, таких как введение земельного кадастра, стране потребовались уже не солдаты с острыми клинками, а менеджеры с хорошими мозгами. Это привело к росту напряженности между представителями воинского сословия и гражданскими чиновниками, которую мне следовало снять, принимая решительные меры. Вместо этого я позволил ране гноиться, поскольку был занят удовлетворением собственной жажды удовольствий и поисками славы за морями.