Эндрю Соломон - Далеко от яблони. Родители и дети в поисках своего «я»

Никто не может себе представить мысль без языка лучше, чем язык без мысли. Неспособность общаться может привести к психозу и дисфункции: слабослышащие часто имеют неадекватный язык, и исследователи подсчитали, что до трети заключенных являются слабослышащими или глухими [158] Глухой, у которого вообще не было знания какого-либо языка до 27 лет, описан у Сьюзен Шоллер в книге A Man without Words, 1995. . Средний двухлетний слышащий ребенок обладает словарным запасом в 300 слов; у среднего глухого ребенка слышащих родителей в два года словарный запас в 30 слов [159] Оценка случаев нарушения слуха у заключенных была сделана Катриной Миллер в работе Population management strategies for deaf and hard-of-hearing offenders в Corrections Today 64, № 7, December 2002. . Если исключить семьи с сильным участием родителей и семьи, которые изучают жестовый язык, цифры даже более тревожащие. Дуглас Бейнтон, историк культуры в Университете Айовы, писал: «Сложность изучения речевого английского языка для человека абсолютно глухого с раннего возраста сравнима с изучением японского при прослушивании американского английского в звуконепроницаемой кабинке» [160] Скорость овладения словарным запасом глухими детьми слышащих родителей рассматривается в MIT Encyclopedia of Communication Disorders, 2004, сс. 336–337. . Запрет жестового языка не побудит глухих детей изучать речь, но отвратит от языка.

Концепция оралистов не просто существует в отношениях родителей и детей – она становится этими отношениями. Мать должна, как писала одна команда физиологов, «противопоставить себя его естественному игровому способу обучения, часто против его воли» [161] Цитата Дугласа Байнтона взята из книги Forbidden Signs: American Culture and the Campaign against Sign Language, 1996, с. 5. . Многие глухие дети, которые в конечном счете смогли развить разговорные навыки, жалуются, что в их образовании преобладали усилия обучить их одной способности: тысячи часов сидения с отоларингологом, который сжимал их лица в специальных положениях, заставляя их двигать языком определенными образом, день за днем повторяя физические упражнения. «В моем классе истории мы тратили две недели, учась слову „гильотина“, и это было единственным, что мы узнали о Французской революции» [162] Наблюдение о том, что мать должна «противопоставить себя его естественному игровому способу обучения, часто против его воли», сделано Юджином Д. Минделем и Маккеем Верноном в They Grow in Silence: The Deaf Child and His Family, 1971, с. 58; цит. по: Берил Лифф Бендерли, Dancing Without Music: Deafness in America, 1990, с. 51. , – рассказала мне Джекки Рот об оралистском формате обучения, которое она проходила в Лексингтоне. «Затем вы говорите „гильотина“ кому-то своим глухим голосом, и они не понимают, о чем вы говорите. Не понимают и того, что вы пытаетесь произнести слово „кока-кола“ в „Макдоналдсе“. Мы чувствовали себя умственно отсталыми. Все основывалось на одном абсолютно скучном навыке, и мы не могли овладеть им».

Закон об образовании для лиц с ограниченными возможностями 1990 года иногда интерпретировался как утверждение, что отдельные личности не равны и что всем следует присоединиться к обычным школам [163] Все цитаты Джекки Рот, встречающиеся в этой главе, взяты из многочисленных интервью и общения с ней с 1994 г. . Для многих людей, пользующихся инвалидными колясками, для которых теперь устроили специальные пандусы и проезды, это было большой удачей. Для глухих, которые были, бесспорно, не способны изучить базовые средства общения, использующиеся слышащими людьми, такая актуализация стала худшим бедствием после конгресса в Милане. Если орализм уничтожал качество школ-интернатов для глухих, то актуализация убивала сами школы. В конце XIX столетия в Соединенных Штатах было 87 школ-интернатов; к концу XX столетия треть из них были закрыты [164] Хотя часто считается, что IDEA настаивает, чтобы дети с ограниченными возможностями получали образование вместе со своими сверстниками, не являющимися инвалидами, на самом деле закон требует, чтобы дети с ограниченными возможностями получали образование таким образом, чтобы «обеспечить их доступ к общей учебной программе в максимально возможной степени», возможно в «наименее ограничительной среде». См. доклад Султаны Кайсар «IDEA 1997 – „Инклюзивность – это закон“», представленный на Ежегодном съезде Совета по делам исключительных детей, Канзас-Сити, штат Миссури, 18–21 апреля 2001 г.; и Перри А. Зиркель, Does Brown v. Board of Education play a prominent role in special education law? в Journal of Law & Education 34, № 2, April 2005. . В середине XX века 80 % глухих детей ходили в школы-интернаты, в 2004 году – менее 14 %. Джудит Хойманн, самый высокопоставленный человек в администрации Клинтона, страдающая инвалидностью, объявила, что раздельное обучение для детей с инвалидностью «аморально» [165] Статистические данные о сокращении количества школ-интернатов взяты из работы Росс Э. Митчелл и Майкла Карчмера Demographics of deaf education: More students in more places в American Annals of the Deaf 151, № 2, 2006. . Но Хойманн допустила ошибку при исключении глухих в своем диктате.