Джорджио Нардонэ - Оседлать своего тигра. Cтратагемы в боевых искусствах, или Как справляться со сложными проблемами с помощью простых решений

Спустя несколько десятилетий Аристотель, изложив на множестве страниц критику софистской риторики, утверждал абсолютно софистским образом, что для переубеждения своего собеседника необходимо использовать его же доводы.

Это не должно нас удивлять, поскольку искусство убеждения всегда подвергалось критике, но в то же время применялось самими же обвинителями. Впрочем, умение убеждать означает не что иное, как способность изменять мнения и поведение: это сила, к которой всегда стремились не только политики и полководцы, но и любой желающий добиваться успехов на торговых переговорах, в деловых и любовных отношениях.

Как утверждает софист Горгий: «Слово – это великий властелин, способный совершать божественные вещи, несмотря на незначительные размеры и невидимость; и действительно, ему по силе успокаивать страх и устранять боль, вызывать радость и усиливать сострадание». И далее: «Вдохновенные словесные заклинания являются носителями радости, освободителями от страданий. Действительно, присоединяясь к расположению духа, сила волшебства успокаивает и убеждает, увлекает своим обаянием».

Искусство убеждения затрагивает также отношения каждого из нас с самим собой, то есть те методы, которыми мы убеждаем себя поверить во что-либо или увидеть определенные вещи с иных точек зрения, отличных от предыдущих. Следовательно, существует убеждение, обращенное к другому человеку, то есть «манипуляция», и обращенное к самому себе, то есть «самообман».

Подобная динамика представляет собой неизбежный результат коммуникации. Также верно и то, что «невозможно не общаться» (Вацлавик, 1971) и невозможно избежать влияния коммуникации. Это значит, что, сознательно или неосознанно, но в момент взаимодействия с кем-либо мы безостановочно влияем на него, как и он, в свою очередь, влияет на нас. То же самое происходит и в отношениях с самим собой, в моменты размышления или интенсивных эмоций. Вопрос в том, насколько сильное оказывается влияние, подвергаетесь ли вы влиянию или оказываете его, осознанно ли это действие или нет.

Иными словами, в силу того, что процессы влияния составляют непременный атрибут человеческих взаимоотношений, особую важность приобретает вопрос умения эффективно управлять ими. Нет деятельности, в которой отсутствовали бы коммуникативные процессы, и язык в различных своих проявлениях проникает во все сферы нашего бытия. Это позволяет понять, почему в древности мастера убеждения были настолько ценны и востребованы. Как утверждал Горгий в одном из своих знаменитых изречений: «Речь, которая убеждает чей-то разум, заставляет этот разум поверить сказанному и согласиться с ним в действиях». Он прожил больше ста лет, продолжая изучать, преподавать и демонстрировать свое ораторское искусство. Ему даже была посвящена золотая статуя, возведенная около дельфийского оракула в знак признания его славы и значимости его учений.

Тем не менее, и искусству Метиды, и военному искусству, а также и искусству убеждения судьба уготовила обвинительный приговор и цензуру. На протяжении многих веков искусство стратагем было заклеймено как инструмент мошенников и обманщиков. Западная философия, а также нравственные идеи крайне идеалистического толка продвигали этику Истины, то есть предписывали верность принципам «истинного» и лояльность в отношении веры. Такая теоретическая позиция морально осуждает использование риторики убеждения, как если бы она непременно являлась разрушительной: рука Дьявола против руки Божьей. Любопытно, что и Аристотель, и многие великие инквизиторы использовали искусство убеждения как утонченное оружие для убеждения людей в том, чтобы они осудили его.

Самым показательным является пример Паскаля, который после периода «продажи индульгенций», чтобы привлечь христиан к Истине Божьей, виртуозно использует в своих «Мыслях о религии и других предметах» риторические уловки. Например, в знаменитом «пари» он утверждает, что, выбирая между верой и неверием в существование Бога и в католическую идею жизни после смерти, намного выгоднее верить, так как, если загробной жизни не существует, ты просто проиграешь; если же она существует, а ты в нее не верил, тогда ты проиграешь без всякой пользы.

Таким риторическим трюком Паскаль подталкивает к рациональному выбору «верить» во что-то иррациональное. Впрочем, намного раньше него все пророки основных религий черпали голыми руками из искусства риторики: притчи Иисуса являются шедеврами этого искусства, как и истории Магомеда, уж не говоря о загадках и метафорах Будды. Все они в обращении к людям использовали известные уловки искусства убеждения. Любая «истина» для того, чтобы в нее поверили, должна быть представлена убедительным образом.