Сборник статей - С собой и без себя. Практика экзистенциально-аналитической психотерапии

Для Ани была чрезвычайно важна конфиденциальность. Она хотела быть уверенной в том, что никто не узнает о том, как она на самом деле себя чувствует. Даже классная руководительница не должна была ничего знать о ее страданиях, потому что та могла нечаянно рассказать об этом отцу во время встречи или после родительского собрания. Поэтому Аня заручилась моим обещанием, что наши беседы останутся тайной.

Аня очень своеобразно вела себя во время наших бесед: она не могла спокойно сидеть на месте, бегала и прыгала по комнате, почти не устанавливала зрительного контакта со мной, была неутомима и все время находилась в движении. В разговоре она перескакивала с одного на другое, уходила от вопросов о своей семье и даже выходила из комнаты, когда я все-таки пыталась беседовать с ней на эту тему. Она была готова говорить только об одноклассницах и событиях школьных будней.

Я надеялась, что Аня сможет успокоиться, если будет рисовать, и предложила ей принести на следующую встречу принадлежности для рисования. Она с восторгом встретила мое предложение.

Итак, во время пятой встречи Аня впервые начала рисовать. Я не задавала ей какую-либо тему, она сама нарисовала вот этот рисунок.

Рис. 1.Первый рисунок Ани – «Мышка равновесия»

Сначала она нарисовала внешнюю серую кромку с головой без лица и четыре ноги. Она сказала: «Это бедная мышка, которая все время вскрикивает». Потом она дополнила спину мышки темными, похожими на шипы образованиями, которые она описала как тяжелые полосы, после чего нарисовала хвост. Она подчеркнула, что он дрожит, и это она хотела выразить с помощью зубчиков. Кроме того, она сказала, что хвост чересчур большой и что на этом рисунке все равно все неправильно: не так, как это должно было бы быть. Затем Аня нарисовала внутреннюю жизнь мыши. Она разделила ее на четыре части. Передняя темно-фиолетовая часть представляла «Подлое», зеленая часть – «Позорное», голубая часть – «Ничего особенного» и сиреневая задняя часть – «Хорошее». В заключение она покрыла листок светлыми и темными крапинками. Светлые точки означали хорошее, а темные – плохое.

На мой вопрос, хочет ли она как-то назвать рисунок, Аня взяла его, положила передо мной и сказала: «Это мышка равновесия». Прежде чем я задала ей вопрос, она уже вскочила и выбежала из комнаты, то есть завершила нашу встречу типичным для нее образом.

Через неделю после этого мы снова встретились. На этот раз я предложила ей превратить членов ее семьи в зверей. Аня была готова заняться этим.

Ее брат был мирным дружелюбным зайцем, который проводил с ней много времени и с которым она часто куда-то ходила. Маму она изобразила лошадью с большими зубами, то есть Аня воспринимала мать как кусающуюся. Мать часто ее ругала. Если Аня не подчинялась ее приказаниям, то не имела права выйти во двор. Ее запирали в квартире. Кроме того, мать угрожала наказать ее особым образом и обещала рассказать дедушке, если та будет плохо себя вести.

За милым котиком, который мог и шипеть, скрывался отец Анны. Он был занят строительством дома для семьи и редко бывал с семьей. Тем не менее, когда ей было плохо, она только у него находила понимание и утешение.

Своих бабушку и дедушку она изобразила в виде рыбок. Они жили в том же доме, что и Аня с семьей, но в другой квартире. Про них Аня сказала так: «Рыбы быстро плавают в воде, несмотря на свой возраст и на то, что у них много морщин и складок».

Сама она была дельфином. Она плавала в той же воде, что и ее бабушка и дедушка. Она придавала большое значение тому, что дельфин может очень быстро плавать – быстрее, чем рыбы. Она сравнивала ловкость и скорость дельфина со своим поведением в школе во время перемен или на уроке физкультуры.

Неожиданно Аня доверительно обратилась ко мне: «У меня есть тайна. Но это никого не касается. Это знаю только я, и я никому не скажу о своей тайне. Мои родители не должны об этом никогда узнать».

На новом листке бумаги Анна нарисовала следующий рисунок.

Рис. 2.«Человек, которого нет»

«Это человек, которого на самом деле нет» – так Аня назвала свой рисунок. Больше она об этом говорить не хотела, но я все же не хотела просто так отпускать ее. Я чувствовала, что она находится один на один с этой тайной, и сказала ей: «Мне кажется, что грусть, которую я часто у тебя замечаю, связана с этой тайной». Хотя она и не раскрыла свою тайну, но по крайней мере нас связало то, что теперь я знала об этой тяготящей ее тайне, о которой больше никто не должен был знать. Аня была такой одинокой с этим грузом, что я дала ей номер моего телефона и домашний адрес. Таким образом, я стала для нее досягаемой и вне школы. Аня записала адрес и номер телефона и спрятала записку в ботинке, а дома написала все карандашом на дверном косяке.