Сьюзен Стиффелман - Осознанное родительство. Как стать опорой своему ребенку и открыть ему дорогу в большой мир

Интересно, что те же самые дети, которые немедленно взрываются, если им перечить, почти всегда страстно желают хороших отношений с родителями и ждут, чтобы они создали хотя бы подобие порядка. Если я работаю с такими детьми наедине, все они говорят, как хотели бы иметь более сильных родителей. И они демонстрируют это в других ситуациях, реагируя положительно, если кто-то устанавливает границы в сочетании с глубокой, надежной привязанностью. Генри был одним из них.

Генри было одиннадцать, когда Бредли и Мелисса привели его ко мне. Мальчик зашел в мой кабинет, сел нога на ногу, не выпуская из рук электронную игру (это было несколько лет назад) и демонстрируя свое отношение. Родители смиренно попросили его убрать устройство и поздороваться со мной, но он только глянул на них и продолжал играть. Когда мы с родителями Генри остались одни, они признали, что совершенно не могут справиться со своим сыном. Воспитанный отцом, который считал, что с мальчиками нужно быть жестким, Генри научился с детского возраста подавлять нежные чувства и потерял способность чувствовать такие эмоции, как страх, печаль и обида, его репертуар ограничивался фрустрацией и злостью. Мальчик вырос крупным и мог ответить силой на силу, если его провоцировали. Родители были от него в ужасе.

Но встретившись с Генри один на один, я обнаружила, что это мягкий и тихий мальчик, однако лишенный в жизни какого-либо фундамента. Казалось, он парит над землей и не привык контактировать с заботливыми взрослыми, которые ничего бы от него не хотели. Большинство его взаимодействий с ними ограничивалось принуждением к чему-то, что он не хотел делать.

Сначала я с интересом изучала, что представляет собой Генри. Когда мы разговаривали, он нерешительно раскрывался и рассказывал мне о том, как он любит рисовать и мечтает создавать видеоигры. Когда я заметила, что он делит свое внимание между нашей беседой и видеоигрой, я попросила Генри, очень доброжелательно, дать мне на нее посмотреть. Я объяснила: мне кажется, что это устройство слишком крепко привязало его к себе. Электронная игра перекочевала на полку в моем кабинете, где пролежала много месяцев. Удивительно, но мальчик на это согласился.

Мы с Генри начали выковывать хорошие отношения. Я постоянно демонстрировала свою доброжелательность и интерес, а Генри постепенно уверился, что нашел во мне союзника. Я обнаружила, что с его родителями работать было гораздо труднее. Мелисса и Бредли сопротивлялись и не хотели применять методы, о которых мы говорили на сеансах – «пришвартовываться» к Генри, а не «докапываться» до него. Снова и снова они использовали логику, взятки или угрозы, чтобы заставить мальчика слушаться. Они явно считали, что раз заплатили мне, то я должна исправить их сына – сделать так, чтобы он всегда слушался. А надо-то было улучшить отношения с ребенком.

Однажды вечером у меня зазвонил телефон. Это был Бредли. В смущении он позвонил мне с парковки около торгового центра. Генри устроил колоссальную истерику в ресторане и убежал на парковку, где спрятался от родителей. Бредли и Мелисса безуспешно пытались загнать его в машину, чтобы вернуться домой. Бредли буквально умолял меня: «Не могли бы вы поговорить с Генри? Убедить его сесть в машину?»

Это была необычная просьба, но я согласилась. Я не знала точно, что делать. Но Бредли подошел к мальчику и сказал, что Сьюзен хочет с ним поговорить. Генри сразу же взял телефон. Я просто сказала: «Дорогой, пора идти в машину».

«Хорошо».

И все. Он вернул телефон отцу и сел в машину.

Что я сделала такого, с чем не справились его родители? Какую силу применила к мальчику, чтобы он согласился? Никакую. Но я создала с ним хорошие отношения – Генри знал, что он мне нравится, я его уважаю и мне с ним интересно. И я законным образом встала на место Капитана. Мне не нужно было, чтобы мальчик поддерживал во мне чувство значимости. И доказала, что искренне заботилась о нем. Генри понимал, что я на его стороне.

Как мне удалось этого добиться? Слушала Генри с полным вниманием, принимала его таким, какой он есть. Он знал, что я нахожу его забавным и интересным. Знал, что у меня нет скрытых мотивов: мне от него ничего не нужно. Поэтому он согласился выполнить эту просьбу. Мы всегда склонны слушать человека, к которому хорошо относимся.

К сожалению, Генри привлекал внимание родителей либо когда они пытались убедить его в чем-то (чего он не хотел делать – уроки, душ перед сном, ужинать) или старались прекратить его нежелательные действия (играть в видеоигры или нежиться в кровати по утрам). Родители очень редко находили для него время и не могли узнать, что за человек их сын – не потому, что они не любили его, но, как и многие другие родители, были погружены в заботы и требования деловой жизни. Генри не чувствовал преданной любви со стороны родителей и ничего не мог сделать, чтобы им «понравиться». У родителей не было ни малейшего желания поладить с Генри, им приходилось подкупать или угрожать, чтобы заручиться согласием сына.