Алекс Ликерман - Непобедимый разум. Наука о том, как противостоять трудностям и невзгодам

Стив кивнул. По его словам, он мог думать только о потере любимой работы. Он не знал, что делать дальше и кем себя считать. Будучи партнером в компании, работавшей на рынке прямых инвестиций, он отвечал за выкуп компаний, находившихся в сложной ситуации, реорганизацию и управление их деятельностью или прибыльную перепродажу. Но когда в 2008 году грянул экономический кризис, финансирование за счет прямых инвестиций иссякло, а банки не только отказывались давать новые кредиты, но и начали отзывать уже выданные. Стало практически невозможно найти хорошие объекты для инвестиций, которые позволили бы обеспечить инвесторам нужную прибыль. Портфель компании начал постепенно сокращаться, поскольку она была вынуждена отдавать инвесторам все больше денег. В итоге она закрылась. В возрасте 56 лет Стив остался безработным – впервые в жизни.

– Мне кажется, что я просто тону, – сказал он под конец, еще раз глубоко вздохнув.

– Вы постоянно вздыхаете, – отметил я.

– Да, это еще одна проблема, – ответил он. – Иногда кажется, что мне не хватает воздуха, – и он снова глубоко вздохнул.

С помощью стандартного набора вопросов о том, что усугубляет или облегчает его одышку, я выяснил, что проблема не связана ни с болезнью легких, ни с болезнью сердца. Я мог бы провести исследование легких или сделать эхокардиограмму, однако чувствовал, что в этом нет необходимости. Я послушал сердце и легкие, пальпировал живот, после чего уселся на место.

Затем я сделал паузу, чтобы собраться с мыслями.

– Обычно я называю такой вид одышки воздушным голодом.

– Да! – энергично согласился Стив. – Именно это я и чувствую.

Я кивнул.

– Думаю, в вашем случае проблема вызвана беспокойством.

Я предположил, что метафорическое для него превратилось в буквальное: его мозг превращал образ «тонущего» в физическое ощущение удушья.

– Думаю, что именно это вызывает у вас бессонницу и потерю аппетита. Возможно, для вас неважны деньги. Но, очевидно, вам важно понимать, кто вы. Я думаю, что такое же беспокойство испытал бы любой человек, потерявший ощущение цели и не понимающий, как его вернуть.

Взгляд Стива забегал, как будто он ушел в себя.

– Звучит… вполне правдоподобно…

– Главное, Стив, что вы можете вернуть это ощущение, – сказал я. – Вам нужно просто найти что-то еще, что кажется вам важным.

Стив пожал плечами.

– Я не знаю, чем еще мог бы заняться.

– Что ж, – сказал я деловито, – именно это вам теперь и надо выяснить.

– Пока что я даже не могу понять, как заснуть, – угрюмо ответил он.

Я кивнул.

– Беспокойство – обоюдоострый меч. В небольших дозах оно мотивирует, а в больших – парализует. Поэтому для начала научитесь контролировать его. Не нужно его устранять , достаточно снизить уровень, чтобы оно вас мотивировало. Думаю, нам помогут лекарства, по крайней мере в первое время. Вы должны успокоиться настолько, чтобы вновь обрести способность ясно мыслить, и понять, что хотите делать дальше. И если вы сможете обрести новое ощущение цели, думаю, велик шанс решить проблему беспокойства.

Стив молча сидел, погрузившись в размышления. Затем, едва заметно пожав плечами, он согласился.

– Я назначу вам лекарство, – сказал я, потянувшись за бланком рецепта. Я договорился со Стивом, что позвоню ему через две недели, чтобы узнать, как идут дела. И если проблема с беспокойством к тому времени не решится, можно увеличить дозу.

– Подумайте, что вам больше всего нравилось в предыдущей работе, – сказал я на прощание. – Что было самым значимым и приятным? Подумайте о чем-то еще, что приводит вас в похожее состояние.

Когда я перезвонил ему две недели спустя, он сказал, что чувствует себя еще хуже. «Я сломал себе голову, пытаясь понять, чем еще хотел бы заняться», – сообщил он. Стиву казалось, что мне удалось нащупать корень его проблемы, однако две недели попыток подтвердили: он не может понять себя. Беспокойство усилилось. Он плохо спал и потерял аппетит.

Я сказал, что мне очень жаль это слышать, но это меня не удивляет. Я размышлял над своим советом и понял, что не до конца прояснил контекст. Я предложил ему поискать новую стратегию создания ценности. Однако ему нужно было прежде всего определиться с миссией.

Слово «миссия» происходит от латинского mittere («отправлять») и впервые было использовано в 1598 году испанскими иезуитами для описания отправки членов ордена за границу. Позже, в начале XX века, вооруженные силы начали использовать этот термин для описания отправки самолетов на боевые операции. А к концу XX века компании начали создавать миссии для описания цели своего существования.