Робин Берман - Баловать нельзя контролировать. Как воспитать счастливого ребенка

Яркий экран может даже затмить для вас дневной свет.

Представьте себе такую картину. Солнце ярко освещает снежное покрывало, укрывающее горы Юты. Я сижу в кресле подъемника и, обращаясь к сидящему рядом мальчику-подростку, радостно удивляюсь:

– Какой отличный день для лыж!

– Точно, – кивает он в ответ.

– Я видела, как ты недавно скатился с горы. Отлично катаешься!

– Спасибо.

– Ты любишь лыжи?

– Да. Но я дождаться не могу, когда отец скажет мне, что на сегодня хватит. Тогда мы вернемся домой, и я наконец смогу поиграть на компьютере.

Не думала, что доживу до такого. Я искренне любовалась прекрасным днем и великолепием гор. Но для этого мальчика все это ничего не стоило по сравнению с лихорадочным возбуждением от видеоигры.

Ради видеоигр мои дети готовы пожертвовать любым другим занятием!

Конечно, сами дети уверены, что всего лишь удовлетворяют свои безобидные фантазии, но их мозг и тело считают иначе. Детский мозг не видит разницы между реальным и виртуальным миром. Когда вы в виртуальной реальности стремительно удираете от суперзлодеев или побеждаете Коби Брайанта [10]в борьбе за мяч под кольцом, ваше тело реагирует на происходящее так, будто все это вполне реально. Сердце бьется интенсивнее, а дыхание учащается и становится поверхностным. Для вашей нервной системы виртуальный мир вполне реален.

Поскольку ваш организм считает, что вы находитесь в критической ситуации, он автоматически начинает вырабатывать кортизол. Наиболее примитивная часть вашего мозга, мозжечковая миндалина, интенсифицирует свою работу за счет лобной коры, отвечающей за критическое мышление и способность к рассуждениям. Хотите ли вы, чтобы мозг вашего ребенка периодически отключал мыслительные функции, запуская вместо них примитивный механизм, действующий лишь в рамках парадигмы «бей или беги»?

Сегодня исследования не успевают за стремительным развитием технологий. Но то, что нам удалось узнать на сегодняшний день, заставляет быть осторожными. Мы знаем, что мозг эволюционирует, приспосабливаясь к окружающей реальности и, насколько мы можем судить, видеоигры уже видоизменяют его систему связей. Майкл Рич, педиатр, работающий в Гарварде, руководитель Центра по изучению влияния средств массовой коммуникации на детское здоровье, в интервью New York Times заявил: «Их мозг получает вознаграждение не за способность оставаться сосредоточенным на одной задаче, а за умение перескакивать с одного на другое. Меня беспокоит то, что сегодня у нас растет поколение детей, у которых система связей в мозге будет работать совершенно иначе».

Сегодня, похоже, наступила эпоха эффектных фраз, коротких текстов, одноминутных роликов с YouTube. Вы не можете посмотреть значение слова в онлайн-словаре, не наткнувшись на рекламный ролик, нахально пытающийся перехватить ваше внимание. Сегодняшняя реальность программирует на рассеивание внимания и взращивание неуемного потребительства. Эсэмэс-сообщения и электронные письма сыплются на вас со всех сторон, призывая и уговаривая взглянуть на них. Все эти стимулы негативно влияют на способность к концентрации и терпение. И учителя уже в полной мере ощущают это.

Готовясь к уроку, я планирую его так, чтобы удержать внимание учеников. Сегодня 45-минутные уроки уже невозможны: мне приходится обходиться 15-минутными.

Чтобы ученики могли сосредоточиться на занятии, учителям приходится чаще устраивать перерывы и менять темы обсуждения. Но даже в таких условиях школьники легко отвлекаются.

Раньше я могла войти в класс, где ученики молча читали, и они не сразу замечали мое присутствие. Сегодня, когда я вхожу, все головы повернуты к двери еще до того, как я переступлю порог.

Если дети не научатся сосредотачиваться в юные годы, они не сумеют обрести эту способность и позднее. Но сегодня, похоже, единственное, что может надолго привлечь внимание ребенка, – это очередной электронный гаджет.

Пляжный ресторан гудел. Звенели стаканы, звучала музыка, люди подкладывали друг другу еду, рассказывали истории, смеялись. По крайней мере, взрослые. Я взглянула на группу подростков в конце стола. Они смотрели куда-то вниз. Ни разговоров, ни взглядов друг на друга. Шесть голов склонились, пальцы порхали над клавишами, лихорадочно фиксируя глубокие, без сомнения, мысли – такие, к примеру, как «’sup» [11]или «L8r» [12].