Для обуздания реакции на несправедливость маркирование порой оказывается недостаточно сильным средством. Может потребоваться инструмент помощнее, такой как переоценка. Из всех ее разновидностей к этой ситуации лучше всего подходит умение взглянуть на происходящее с точки зрения другого человека. Но переоценка – весьма затратная по ресурсам процедура, и под впечатлением от несправедливости заниматься ею очень нелегко. Кроме того, крайне трудно встать на позицию человека, которого вы уже зачислили в категорию врагов. Если вы хотите справиться с реакцией на несправедливость, делать это нужно быстро, прежде чем в игру вступит возбуждение.
Поскольку несправедливость бьет жестко и сильно, в состоянии усталости или на фоне сильного возбуждения лимбической системы человек может легко расстроиться из-за любой мелочи. В подобных ситуациях следует быть особенно осторожным. Если маленький ребенок всю ночь не давал вам спать, очень просто «слететь с катушек» от невинной просьбы партнера о помощи. Если на работе выдался трудный день, легко впасть в ненужное раздражение от любой мысли о том, что продавец пытается вас обсчитать, даже если речь идет буквально о копейках.
Справедливость имеет огромное значение в отношениях с детьми. «Делай как я говорю, а не как я делаю!» Многие родители хотели бы сказать своим чадам нечто подобное, но ребенок с самого раннего детства тонко чувствует справедливость. Мишель обиделась на несправедливое обращение отца и решила, что Пол относится к ней иначе, чем к ее брату. В сознании подростка даже небольшой эмоциональный удар может вызвать самые серьезные последствия. В период полового созревания функционирование префронтальной коры в мозге подростка на какое-то время почти прекращается; именно поэтому 10-летний ребенок иногда в эмоциональном плане лучше владеет собой, чем 15-летний подросток. Деятельность префронтальной коры возобновляется ближе к 20 годам, а взрослого состояния достигает уже после этого возраста. (Одна из теорий того, почему мозг тинейджера на время как бы регрессирует, заключается в том, что в прошлом именно такие подростки чаще поступали неразумно – к примеру, заводили детей, – чем те, кто лучше владел собой.) Из-за слабой способности к управлению эмоциями тинейджеры обычно очень остро ощущают угрозу или потенциальную пользу обстоятельств, связанных со справедливостью (а также с уверенностью, самостоятельностью и общностью). Возможно, именно этим объясняются частые ссоры между детьми и родителями с хлопаньем дверьми, а также активное участие молодежи в проектах, связанных с восстановлением или поддержанием социальной справедливости.
Справедливость – сама себе награда
Во всем этом есть положительный момент. Справедливость помогает наслаждаться жизнью, активируя дофаминовые клетки в глубине мозга не хуже, чем хорошая пища или неожиданная премия. Реакция на справедливость, вероятно, вызывает у человека подъем уровня серотонина – нейромедиатора, который помогает успокоиться и расслабиться, – хотя до сих пор ни одно исследование не показало этого напрямую. Точно так же – через повышение уровня серотонина в мозге – работают такие антидепрессанты, как прозак и золофт.
Всякое проявление справедливости пробуждает в человеке ощущение безопасной связи с другими людьми; судя по всему, оно непосредственно связано с чувством общности. Кроме того, любой справедливый поступок повышает у каждого из нас уровень доверия. Исследования показывают, что, по собственным оценкам человека, доверие и готовность к сотрудничеству усиливаются при получении справедливого предложения. Взаимовыгодный обмен также повышает уровень окситоцина.
Таким образом, ощущение справедливости мира повышает уровень дофамина, серотонина и окситоцина. Это, в свою очередь, вызывает позитивное эмоциональное состояние, которое помогает человеку открыться для новых идей и стимулирует контакты с окружающими. Такое расположение духа замечательно подходит для сотрудничества. Но в структуре организаций, особенно крупных, присутствует много такого, что работает против сотрудников с повышенным чувством справедливости. Разумеется, и обычные жалобы на размер жалованья, условия труда и недостаток открытости тоже связаны с представлениями о справедливости. Во время крупных сокращений 2009 г. руководители одной фирмы согласились урезать себе зарплату на 15 %; они много говорили о том, что 15 % – это втрое больше, чем 5 %-процентное снижение зарплаты, на которое должны были согласиться остальные работники; делалось все это для снижения накладных расходов. И хотя 15 %-ное снижение жалованья означало для каждого из руководителей потерю не одной тысячи долларов в год, оно не затрагивало бонусов и других дополнительных вознаграждений, многие из которых измерялись десятками миллионов долларов. Можете вообразить, что думали об этом и как чувствовали себя простые работники фирмы. И – уже в другой ситуации – вспомните скандал, который разразился в связи с тем, что компания AIG выплатила своим руководителям бонусы уже после того, как понесла миллиардные убытки, – причем выплатила за счет правительственной помощи.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу