Марианна Уильямсон: Любовь! Верните ее в свою жизнь. Курс на чудеса

Главное – то, что мы в любом случае будем ее выражать. Ведь эмоциональную энергию необходимо на что-то тратить, а ненависть к себе – сильнейшая эмоция. Обращенная вовнутрь, она порождает наш персональный ад. Это могут быть разнообразные зависимости, например от алкоголя, сигарет, наркотиков, пищи или азартных игр. Поэтому же появляются различные одержимости, компульсивные расстройства, депрессия, болезни, насилие, войны, преступления и угнетение. Формы могут быть разными, но суть остается той же. Как говорится, в аду много кругов, но все они – ад.

С тех пор прошло уже много лет, но я до сих пор помню образ, который возникал у меня в сознании и пугал меня до дрожи. Мне представлялась нежная, невинная маленькая девочка в белом кисейном платьице и фартучке. На девочку бросалась женщина с острым ножом и снова и снова наносила ребенку удары в самое сердце. Девочка пронзительно кричала. Женщина тоже кричала – яростно и истерично. Подозреваю, что в этом видении и женщина, и девочка были мной. Они жили у меня в сознании. С каждым годом я все больше страшилась женщины с ножом. Ее невозможно было укротить, и она завладевала моим разумом. Мне казалось, она хочет убить меня.

В часы отчаяния я искала пути спасения из своего персонального ада. Я читала книги о том, как мозг создает переживания, как он производит мысли из того, что мы ему «скармливаем». Эти книги советовали: «Думай об успехе – и он придет!», «Будешь бояться провала – непременно провалишься». Но как бы я ни старалась изменить ход своих мыслей, я все равно возвращалась к ненависти к себе. Иногда мне удавалось добиться кратковременных улучшений. Например, на некоторое время у меня получалось более жизнерадостно смотреть на мир, встретить нового мужчину или найти новую работу. Но потом я скатывалась в старую, заезженную колею и вновь и вновь портила себе жизнь: с мужчиной вела себя как последняя стерва, работу проваливала и все в том же духе. Я худела на пять килограммов, потом быстро набирала их снова, потому что пугалась незнакомого ощущения. Я боялась быть красивой. Страшнее мужского равнодушия было только чрезмерное мужское внимание. Я боялась остаться одна, но пугалась еще больше, когда поклонники принимались роиться вокруг меня. Мне удавалось изменить свой настрой, но ненадолго. Саморазрушение шло на подсознательном уровне. Разрушительные мысли возвращались. Хуже, чем мысль: «Господи, я все испортила» может быть только: «Господи, я ОПЯТЬ все испортила».

Мучительные мысли стали моими личными демонами. Эти демоны исподволь терзали меня, тайно и коварно. Я освоила психотерапевтические приемы и узнала много нового о своих неврозах. Но эта эрудиция никак не помогала мне на практике. Приемы из психотерапии не изгоняли демонов навсегда. Мусор из моей головы никуда не девался, наоброт, его становилось все больше. Бывало, я рассказывала новому знакомому о своих слабых сторонах, да так речисто и цветисто, что собеседник думал: «Ну, раз она так хорошо знает свои слабости и ошибки, то снова их не повторит».

Как бы не так! Я ходила по кругу и наступала на одни и те же грабли. Оказалось, что признание своих слабостей и дурных привычек – лишь способ отвлечь внимание новых знакомых. Затем я вновь пускалась по старой колее, да так быстро, что я не успевала ничего понять, другие не успевали меня остановить и новое знакомство рушилось. Я говорила именно то, что отпугивало мужчин и заставляло их меня бросить или даже побить. Я произносила слова, которые раздражали начальство и вынуждали меня уволить, или еще что похуже. В те дни мне не приходило в голову попросить о чуде.

Прежде всего я не понимала, что такое чудеса. Я относила их к категории «мистического и религиозного хлама». До знакомства с «Курсом на чудеса» я понятия не имела, что чудо – это нечто рациональное, а просить о нем – разумно и естественно. Я не знала, что чудо – это изменение в восприятии.

Однажды я попала на курс, на котором участники просили Господа отвратить их от стремления к спиртному. Если я и попивала, то всегда знала меру и не переходила грань, как, впрочем, и с любым другим неблагополучным поведением. Разрушала меня не выпивка и не наркотики, то есть не внешнее воздействие, а внутреннее – я сама разрушала себя изнутри тем, что ненавидела себя. Меня разрушала моя же личность, та самая истеричка с ножом, которая поселилась у меня в душе и в сознании. Отрицательный настрой разрушал меня так же верно, как алкоголь разрушает настоящего алкоголика. Только у алкоголика зависимость от выпивки, а у меня – от ненависти к себе. Я, что называется, «подсела» на разрушительные мысли, привыкла к душевной боли, как наркоман привыкает к наркотику. Я все время давила на свои болевые точки. Можно ли попросить Господа об избавлении? Я подумала, что, возможно, тут сработает тот же механизм, что и с любой другой формой зависимости: сила, превосходящая мою, изменит меня к лучшему. Божья воля, надеялась я, исправит то, с чем не справилась моя сила воли. Да, я могла понять и вспомнить, что со мной произошло в трехлетнем возрасте, могла проработать детские травмы, но мне это не помогало – я не обретала свободу. Эмоционально я зашла в тупик, не развивалась, как надо, – и я это понимала. Проблемы, от которых я надеялась избавиться, с годами только усугублялись. У меня было ощущение, что в моем мозгу перепутались какие-то важные проводки и произошло замыкание. Как и многие представители моего поколения, я уже очень давно сбилась с пути и в каком-то смысле так и не повзрослела. У нашего поколения юность затянулась так, как не случалось ни с одним поколением в истории человечества. Мы как жертвы эмоционального удара: чтобы совершить шаг вперед, нам требуется сначала отступить на три шага назад. Мы отчаянно нуждаемся в наставнике, который объяснил бы нам основы основ.