Уильям Джеймс - Психология

Ш

•родные склонности, а второй — идеальные стремления;

человек, отдавшийся чувственным наслаждениям, ни- когда не говорит, что он победил в себе идеальные.стремления, но строго нравственные люди всегда тол- куют о победе над природными склонностями. Человек, привыкший наслаждаться чувственным образом, иногда говорит, что в нем мало нравственной энергии, что он утратил веру в идеал, что он глух к голосу совести и т. п. Смысл этих выражений, по-видимому, тот, что идеальные мотивы могут быть сами по себе подавлены без особенных усилий, склонности же можно преодолеть только действиями, совершаемыми по линии наиболь- шего давления.

В сравнении со склонностями идеальные мотивы ка- жутся столь слабыми, что, по-видимому, только искус- ственным путем можно сообщить им преобладающее значение. Усилие увеличивает интенсивность идеальных мотивов, заставляя нас думать, будто, в то время как сила склонности остается всегда одной и той же, сила идеальных мотивов может быть различных степеней. Но чем обусловлена эта степень усилия, когда с ее помо- щью идеальные мотивы начинают одерживать верх над грубыми чувственными побуждениями? Самой величи- ной сопротивления. Если слабо чувственное побуждение, то и усилие для подавления его должно быть слабым. Чем больше препятствие, тем большее усилие необходи- мо для того, чтобы одолеть его. Поэтому наиболее сжа- тым и соответствующим кажущемуся порядку вещей определением идеального или морального действия мо- жет быть следующее: оно есть действие по линии наи- большего сопротивления. <:...;>

Страдание и наслаждение как источники деятель- ности.Предметы и мысли о предметах служат стимула- ми для наших действий, но наслаждения и страдания, сопровождающие действия, видоизменяют характер по- следних, регулируя их; позднее мысли о наслаждениях и страданиях, в свою очередь, приобретают силу двига- тельных импульсов и мотивов, задерживающих дей- ствия. Для этого не нужно, чтобы с мыслями о наслаж- дении было непременно связано чувство наслаждения:

обыкновенно мы замечаем обратное. «Nessun maggior dolore...» (нет большего мучения...),—говорит Данте. Равным образом с мыслями о страдании может бытьсвязано чувство удовольствия. Воспоминания о минув- шем горе, по словам Гомера, доставляют удовольствие.

341

Но так как наслаждения весьма усиливают любые вы- зывающие их действия, а страдания затормаживают их, то мысли о страданиях и наслаждениях принадлежат к мыслям, связанным с наибольшей импульсивной и задерживающей силой. Ввиду этого нам необходимо рассмотреть их подробнее, чтобы точно выяснить отно-шение этих мыслей к другим.

Если известное движение приятно, то мы повторяем его до тех пор, пока продолжается связанное с ним приятное ощущение. Как только движение вызвало в нас боль, мышечные сокращения мгновенно прекраща- ются. Движение в этом случае задерживается с такой силой, что человеку почти невозможно преднамеренно, не торопясь, изуродовать или изрезать себя: рука не-вольно отказывается причинять нам боль. Есть немало приятных ощущений, которые, как голько мы начали испытывать их, с неудержимой силой побуждают нас поддерживать в себе ту деятельность, которая вызыва-ет их. Влияние наслаждений и страданий на наши дви-жения так сильно и глубоко, что некоторые философы поспешили сделать скороспелое заключение, будто при- ятные и неприятные ощущения суть единственные сти- мулы к деятельности и будто эти ощущения кажутся иногда отсутствующими во время действия голько по- тому, что представления, с которыми они тогда связа- ны, не играют первенствующей роли в нашем сознании и вследствие этого остаются не замеченными нами.

Такая точка зрения глубоко ошибочна. Как ни важ- но влияние наслаждений и страданий на нашу деятель- ность, они все-таки далеко не единственные стимулы к движению, например в проявлениях инстинктов и эмо- ций они не играют ровно никакой роли. Кто улыбается ради удовольствия улыбаться или хмурится ради удо- вольствия хмуриться? Разве мы краснеем, чтобы избе-жать неприятных ощущений, которые нам придется ис- пытать, если мы не покраснеем? Разве мы проявляем наш гнев, печаль или страх движениями ради какого- нибудь удовольствия? Во всех этих случаях определен- ные движения совершаются роковым образом силой внутреннего импульса, возникающего в нашей нервной системе под влиянием внешнего стимула. Объекты гне- ва, любви, страха, поводы к слезам или улыбкам как в виде непосредственных впечатлений, так и в виде вос- произведенных образов обладают этой своеобразной им- пульсивной силой. Почему известное психическое состоя»