Пётр Успенский - В поисках чудесного (Фрагменты неизвестного учения)

Другие пробовали работать со мной; однако по той или иной причине уходили от меня, полагая, что работать с Гурджиевым им будет легче. Особенно их привлекла идея найти то, что они называли "сокращённым путём". В тех случаях, когда они обращались ко мне за советом, я, естественно, советовал им ехать в Фонтенбло и работать с Гурджиевым. Были и такие, кто приезжал к Гурджиеву на две недели или на месяц. Это были люди, которые посещали мои лекции и не хотели принимать самостоятельных решений: услыхав о решении других, они являлись ко мне с вопросом: надо ли им "бросать всё" и ехать в Фонтенбло, является ли этот путь единственным путём в работе? На это я отвечал, что им следует подождать, пока я сам там побываю.

Впервые я приехал в "Аббатство" в конце октября или в начале ноября 1922 года. Там шла очень оживлённая и интересная работа. Был выстроен павильон для танцев и упражнений, организовано домашнее хозяйство, закончен жилой дом и так далее. В целом атмосфера была очень приятной и оставляла сильное впечатление. Помню один разговор с Кэтрин Мэнсфилд, которая в то время жила там. Дело происходило примерно за три недели до её смерти Я сам дал ей адрес Гурджиева. Она посетила две-три мои лекции, а затем пришла ко мне и рассказала, что едет в Париж, где какой-то русский врач лечил туберкулёз, облучая селезёнку рентгеновскими лучами. Конечно, на это я ничего не мог ей сказать. Она уже была на полпути к смерти и, кажется, сама это сознавала. Но при всём этом поражало её горячее желание наилучшим образом использовать даже последние дни, найти истину, присутствие которой она чувствовала, но к которой не могла прикоснуться. Я не мог отказать ей, когда она попросила у меня адрес моих друзей в Париже, с которыми она могла бы поговорить о тех же самых вещах, что и со мной, но не думал, что увижу её ещё раз. И вот я опять встретил её в Аббатстве. Вечером мы сидели в одном из салонов, и она говорила со мной слабым голосом, который, казалось, шёл откуда-то из пустоты:

- Я знаю, что здесь истина, что другой истины нет. Понимаете, я давно смотрю на всех нас как на людей, которые потерпели кораблекрушение и попали на необитаемый остров, но ещё не знают об этом. А здешние люди это знают. Другие, там, в жизни, всё ещё думают, что за ними завтра придёт океанский пароход, и всё опять вернётся к старой жизни. Эти уже знают, что старого пути не будет. Я так рада, что оказалась здесь!

Вскоре после возвращения в Лондон я услышал о её смерти. Гурджиев был очень добр к ней и не настаивал на её отъезде, хотя было ясно, что она не выживет. Это вызвало со временем немало лжи и клеветы.

В течение 1923 года я довольно часто приезжал в Фонтенбло, в Аббатство.

Вскоре после открытия. Институт привлек внимание прессы, и в течение одного-двух месяцев газеты охотно писали о нём. Гурджиева и его учеников называли "лесными философами"; у них брали интервью, печатали их фотографии и так далее.

Собственная работа Гурджиева в тот период, т.е. с 1922 года, была посвящена, главным образом, развитию методов изучения ритма и пластики. Всё это время он, не переставая, работал над своим балетом, вводя в него танцы разных дервишей и суфиев, восстанавливая в памяти музыку, которую слышал в Азии много лет назад. В этой работе было чрезвычайно много нового и интересного. Бесспорно, танцы и музыка дервишей воспроизводились в Европе впервые. И на всех, кто мог их видеть и слышать, они произвели очень сильное впечатление.

В Аббатстве выполнялись также очень интенсивные умственные упражнения для развития памяти, внимания и воображения. В связи с этими упражнениями велась также работа по "имитации психических явлений". Кроме того, для каждого существовало много обязательной работы по дому, связанной с домашним хозяйством.

Среди бесед того времени я особенно запомнил одну, которая относилась к методам дыхания; хотя эта беседа, равно как и многое другое, что было сделано, прошла тогда незамеченной, она показала возможность совершенно нового подхода к данному предмету.

"Правильные упражнения, - сказал однажды Гурджиев, которые непосредственно ведут к цели, к овладению организмом и подчинению воле его сознательных и бессознательных функций, начинаются с дыхательных упражнений. Без овладения дыханием нельзя ничего освоить. Однако овладеть дыханием не так-то просто.

"Вы должны понять, что существуют три вида дыхания. Один - это нормальное дыхание. Второй - "вздутие". Третий - дыхание с помощью движения. Что это значит? Это значит, что нормальное дыхание протекает бессознательно; оно регулируется и контролируется двигательным центром. "Вздутие" - это искусственное дыхание. Например, человек говорит себе, что он будет считать до десяти во время вдоха и до десяти во время выдоха или будет делать вдох через правую ноздрю, а выдох через левую; всё это совершается формирующим аппаратом. И само дыхание будет при этом другим, потому что двигательный и формирующий аппараты действуют, используя разные группы мышц. Группа мышц, через которые работает двигательный центр, недоступна формирующему аппарату и не подчинена ему. Но в случае временной остановки двигательного центра формирующему аппарату даётся группа мышц, на которые он может влиять и с помощью которых может приводить в действие дыхательный механизм. Но, конечно, его работа будет протекать хуже: чем работа двигательного центра, и недолго. Вы читали книги о "дыхании йоги", слышали или читали об особом дыхании, связанном с "умной молитвой" в православных монастырях. Всё это одно и то же. Дыхание, исходящее из формирующего аппарата, - это не дыхание, а "вздутие". Идея здесь та, что если человек достаточно долго и часто дышит таким образом при помощи формирующего аппарата, двигательный центр, который в течение этого периода остаётся в бездействии, может устать от бездействия и начать работать, как бы "подражая" формирующему аппарату. В самом деле, так иногда бывает. Но для того, чтобы это произошло, необходимо соблюдение многих условий: нужны пост, молитва, кратковременный сон, а также все виды трудностей и тягот для тела. При хорошем уходе за телом ничего подобного не произойдёт. Вы думаете, в православных монастырях нет физических упражнений? А вы попробуйте совершить сотню коленопреклонений согласно всем правилам! У вас возникнет такая боль в спине, какую не даст ни один из видов гимнастики.