Дмитрий Семеник - Выход есть! Как быть, если не хочется жить

Выпячивание и демонстрация своих достоинств чаще всего происходит от ощущения недоверия к людям -страха быть непризнанным, недооцененным. Уверенно­му в себе человеку не нужно подтверждение извне соб­ственной полноценности, он в определенной мере само­достаточен.

Ирина Рахимова, психолог

Каждый человек знает, с одной стороны, что быть эгоистом, жить только ради собственного удо­вольствия — это плохо. А, с другой стороны, нет для каж­дого темы интересней и заботы насущней, чем собственное счастье, собственная судьба и жизнь. Хорошо это или пло­хо — любовь к себе?

— На первый взгляд, когда мы читаем Священное Писа­ние, возникает впечатление, что вообще ни о какой любви к себе и речи быть не может, потому что, как говорит Иисус Христос, «любящий душу свою погубит ее; а ненавидящий душу свою в мире сем сохранит ее в жизнь вечную».

В последнее же время я заметил появление такой тенденции: из заповеди «возлюби ближнего своего, как самого себя» делают такой интересный вывод, будто это заповедь не только о любви к ближнему, но и о любви к себе. Что если ты себя не любишь, это тоже грех. И даже более того, стали обращать внимание на часть «как само­го себя» больше, чем на «возлюби ближнего своего».

Я здесь поспорю. Мне кажется, что изначально, когда давалась эта заповедь, делался акцент именно на любви к ближнему, а «как самого себя» говорилось только по­стольку, поскольку само собой разумеется, что каждый себя любит более, чем кого бы то ни было. Просто для того и сказано, чтобы научились так же любить ближне­го, как самого себя.

— Так все же любить ли себя или не любить?

— У многих святых отцов постоянно подчеркивается мысль о том, что надо полностью забыть себя, надо полно­стью отдать себя. Вот и сегодня на литургии звучали слова: "Желающий следовать заМной oтвергнись себя, возьми крест свой и следуй за Мною». «Отвергнись себя»! То есть откажись от себя. Самоотречение, полное забвение о себе самом — вот нравственный идеал христианства.

С другой стороны, мы можем прочитать у многих отцов мысль о том, что главная твоя задача — это забота о своей душе, и что главное дело в твоей жизни — это твое личное спасение. Единственное, что тебе дано, — это трудиться нал спасением своей души в Вечности, и это самое лучшее, что ты можешь делать для всего мира, потому что, когда спаса­ешься ты сам, то вокруг тебя спасаются тысячи. Мы знаем, что святые отцы очень часто уходили вообще от этого мира, чтобы сосредоточиться именно на своей душе.

Возникает противоречие.

Есть очень хорошая древняя книга, в которой есть та­кие слова: «Забывающий себя обретает себя». Вот в этих словах и вижу я выход из противоречия.

Мне думается, что любовь к себе, конечно, должна быть, но она должна быть правильной.

Собственно, что такое «Я»? Что такое вообще чело­век? Прежде всего, это образ Божий. И этот образ во мне очень сильно поврежден и очень сильно искажен. Человек похож на старую, испорченную, закопченную икону, которую можно реставрировать. Образ Божий на этой иконе не исчез, но он накрыт массой наслоений, и поэтому на этой иконе можно написать все, что угодно, вплоть до каких-то неприличных изображений. И чело­век, не знающий что там, под этими наслоениями, бу­дет глядеть на нее и видеть то недостойное, что какой-то мазила на ней написал. А человек, который понимает, например, реставратор, может по каким-то отдельным штрихам увидеть, что надо с этой иконой поработать, начинает снимать слой за слоем и, в конце концов, добирается до ее подлинной красоты. И все восхищаются: надо же, там, оказывается, была такая красота!

А кто-то, может быть, наоборот, расстроится. Ему больше по душе была та мазня, что заслоняла подлинное изображение. Когда мы любим себя как этот чело­век — это порочная, ложная любовь. Именно от такой любви к себе необходимо отвергнуться ради подлин­ной любви.

Взгляд на нас окружающих, наш собственный взгляд на себя бывает неправильным именно потому, что все видят не ту красоту, которая в глубине, а эти наслоения. А Бог видит сквозь наслоения, и поэтому Он нас любит. Святые люди, люди, исполненные благодати, тоже видят человека сквозь эту грязь, и тоже его любят.

Беда заключается в том, что вот этот образ Божий во мне, который и есть мое подлинное «Я», я не только не вижу в себе, но я даже уже это наслоение, эту грязь по­любил. И люблю себя такого!