Эдуард Веркин - Книга советов по выживанию в школе

Но это ведь пока.

Так что вполне может быть, что, начав учиться в заурядной средней школе № 22, на свободу выйдешь уже из сумрачных стен прогимназии имени П. А. Столыпина.

Форма. Девочки, вздрогните — медленно, постепенно, капля за каплей возрождается идея возвращения доброй старой формы. Одного цвета, одного фасона. Чтобы все — как все, чтобы унифицированы были под ГОСТ и РОСТ. К тому же считается, что школьная форма дисциплинирует и вроде бы даже снимает агрессивность у школьников, что вполне может быть правдой — драться в школьной форме было ой как неудобно.

Кстати, родители только за форму. Вместо того чтобы покупать своим модницам джинсы-кофточки, раз в году покупается мышиного цвета комбинезон — и все в порядке. Марш-марш левой.

С парнями и того проще, ведь парням на форму по большей части плевать. Что в ней, что не в ней. Конечно, «КиШ», «Сектор Газа» и «Панки, хой!» на спине уже не прокатит, но это все-таки частности.

Вспомнишь детство грозовое, когда все щеголяли в нелепых синих костюмчиках с буквариками на рукаве, и вздрогнешь.

И подумаешь, что такими темпами скоро докатимся до форменных фуражек с блестящими кокардами и ремней с не менее блестящими пряжками.

Хотя до ремней не докатимся. Ремень с пряжкой — слишком опасное оружие в руках опытного драчуна, из-за этого их в свое время и ликвидировали. Кстати, за формой, наверное, действительно будущее. Форму можно оснастить целым арсеналом полезных примочек. Модулем глобального позиционирования — для того чтобы в любую минуту можно было отыскать отпрыска. Неотключаемым диктофоном — чтобы знать, чем занимался школьник на протяжении суток. Форму на самом деле можно сделать огнеупорной и пуленепробиваемой — на случай непредвиденной перестрелки в школьном коридоре или поножовщины в школьном туалете. Да много еще чем можно оснастить обычную ученическую курточку, техника не стоит на месте.

Реформаторы жаждут изменить не только форму и названия, даже святая святых — систему оценок, и ту подвергают сомнениям.

Пятибалльная… Хотя нет, система отметок у нас все-таки четырехбалльная. «Единицы»-то почти не ставят. Почему-то… Двоечники в школе встречаются, колышники нет. Непонятно только, зачем этот кол существует? И заработать его, кстати, гораздо сложнее, чем полновесную пятерку. Даже если ты в тетради ничего не напишешь, ты и то получишь «плохо». То бишь «два». Чтобы получить «единицу», надо постараться. Поместить в лабораторке по химии вместо контрольной «Бензол и его производные» поэму «Химия-химия, вся мордаха синяя». В которой живым великорусским языком описать причины смещения цвета лица преподавателя неорганики в фиолетовую гамму спектра. С 2Н 5ОН. Прочитав сие сочинение, химик, конечно, рассердится и влепит «кол». Да еще и родителей вызовет на всякий случай. Для клиноременного вразумления.

Или еще чего организовать.

Впрочем, как всегда отвлекся, вернемся же к изменениям. Некоторые педагогические теоретики считают, что в современных условиях пятибалльной системы явно недостаточно. Она исчерпала себя, причем исчерпала уже давно.

Не устраивает.

Демонстрацией этой исчерпанности может прекрасно послужить проверенная горьким педагогическим опытом формула-поговорка:

На трояк знает отличница Клюквина. На четыре знаю я и профессор Веселовский. На пять знает Господь Бог.

Какие же тогда отметки ставить недорослям?

Ставят обычные, те, что есть. Сетуя при этом, что из-за ничтожно малой разницы между «удовлетворительно», «хорошо» и «отлично» бедные учителя оценить беспристрастно знания ученичков ну никак не могут.

И от этого страдают.

А вот когда у них, у учителей, будет под рукой десять или даже двенадцать веселых баллов, то тогда они смогут оперировать гораздо более размашисто. «Десятку» — Господу Богу, «девятку» — профессору Веселовскому, «восьмерку» — себе. Ну, а от «семерки» до «пары» — юным гениям. Ну а «кол»…

«Кол» негодяйчику Тупикову, который осмелился распространить по школе коллаж, где педагогический коллектив был разнузданно смонтирован с персонажами третьего эпизода «Звездных войн».

Стояние.

Не стояние на голове или там на реке Угре в 1480 году. А стояние на ногах. Обучение стоя. Стоячее обучение. Мол, в ранешних учзаведениях обучающиеся не сидели как баре на комфортабельных стульях, а стояли за такими высокими конторками. И успеваемость была —. закачаешься! Сплошные Пушкины, Дельвиги и Баратынские. А какая осанка! И ни тебе сколиоза, ни тебе геморроя. И с тридцати шагов в летящую муху. К тому же ученики не спят — спать стоя все-таки затруднительно, свалишься еще на соседа.