Мирзакарим Норбеков: Энергетическое здоровье

Как это сделать? Перво–наперво — разозлитесь. Не на свой статус, не на судьбу — на себя. Включите телевизор. Кто там в кадре? Никита Михалков, Растропович? А почему же не вы? Да, они талантливы, восхитительны, знамениты, но у них, так же как и у вас, — две руки, две ноги и одна голова. И не такие уж они, честно скажем, красавцы!

Преимуществ у них перед вами, если вдуматься, — ноль.

Путь в тысячу миль начинается с одного шага. Ну–ка, припомним, кто из американских миллиардеров начинал с чистки сапог? Рокфеллер? Морган? Не важно, кто, но если другим удается подняться «из грязи в князи», почему бы не попробовать совершить такой экскурс и вам? Леонардо, Ломоносов, Эйнштейн, Высоцкий — кто они? Сверхсущества, полубоги? Нет, прежде всего — люди. Люди, конечно же, гениальные, но гениальность свалилась на них не с Луны. Они владели тем же, чем вы, но лучше, чем вы, сумели воспользоваться тем, чем владели. Почему? Потому что в них горел дух завоевателя, и именно этот дух обеспечил им их супервзлет и сверхрезультат. Там, где вы переминаетесь с ноги на ногу, они шли и брали то, что им нужно, ибо были абсолютно уверены, что имеют на это право. Так не стойте же столбом, не топчитесь на месте. Усвойте раз и навсегда — точно такое же право есть и у вас.

Проникнитесь духом завоевателя, ощутите всем сердцем зов необъятных далей. Сделайте эти дали своими и смело двигайтесь к тому, что за ними. Не важно, сколько вам лет, ваши крылья от рождения при вас. Стоит их только расправить, и они зашумят за спиной, увлекая вас туда, куда вы стремитесь. Это не сказка, не выдумка — это суть вашей природы. Сказка — это Золушка, щучье веление и даже гадкий утенок. При всей поэтичности этого образа вам следует понимать, что гадким утенком человек никогда не был, хотя в настоящее время имеет все шансы стать гадким, зачуханным лебедем, если не приложит усилий, чтобы преодолеть надвигающийся на него маразм.

Укрепите в себе желание овладеть всем, что предлагает вам щедрое мироздание, поверьте в свои силы. Великий правитель Рима Гай Юлий Цезарь еще в юности поставил перед собой две задачи:

1. Стать равным среди первых.

2. Стать первым среди равных.

Попробуйте сделать своим девизом хотя бы первую из этих формулировок.

Мир беспределен, но в нем существует мир моего Я. Я хочу, чтобы его пределы стремительно раздвигались. Я хочу, чтобы все, что я захватываю, захватывало меня, я хочу, чтобы все, что я узнаю, обновляло меня и шло мне на пользу. Пусть все огромное, к чему я стремлюсь, входит в меня и становится малой моей частью. Я сознаю, что я мал, и уважаю величие мира.

Мир бесконечен, но я двигаюсь от пустоты, в которой нет концов и начал. От нее я отталкиваюсь, она служит мне надежной опорой. Я ухожу, но опора движется следом за мной. Если я остановлюсь, меня сокрушит то, что движется следом за мною. Я сознаю, что я должен идти и что длительные остановки в пути небезопасны.

Нет остановки, когда я стою, любуясь новым открывшимся предо мной горизонтом, ибо в эти моменты энергия нового входит в меня и дает мне новые силы. Нет остановки, когда обращаю внимание на мелкий предмет, ибо великое таится и в малом. Я сознаю, что все малое в будущем делается большим и что все большое, уходя в прошлое, становится малым. Я сознаю, что, даже обращаясь к прошлому, я двигаюсь только вперед.

Мир переменчив, но перемены лишь манят меня. Я сознаю, что мир остается собой, даже меняясь. Так же, как мир, непрестанно меняюсь и я, не меняя собственной сути.

Одной рукой я беру, другой — отдаю, одной ногой — наступаю, другой — отталкиваю то, что миновало. Мой шаг пружинящ, как поступь тигра, мой выпад молниеносен, как атака гепарда, моя воля несокрушима, мое желание жить и чувствовать огромно, как небосвод.

Мой взгляд зорок — я вижу рост трав, мой слух остер — я слышу, как тают снега на горных вершинах. Я полной мерой беру энергию у травы и у гор, когда я у моря, мне отдает энергию море. Нет пути, по которому я не пройду, нет силы, которая меня остановит, если я чист душой и вершу свой путь в согласии с ритмом вещей, которые меня окружают.

Хороший корабль в бурю ложится на борт и без вреда для себя проносится меж бушующими валами. Если море спокойно, он движется к цели, покачиваясь, но мачты его устремлены в зенит. Мои мачты в шторм задевают гребни валов, их кончики в штиль всегда ищут центр небосвода.

Мой гнев — молния, мое раздражение — гром, и то и другое длится краткое время. Если я падаю, я падаю, как пикирует самолет, чтобы скорость падения вновь вознесла меня в высокие слои атмосферы.