Владимир Леви - Направляющая сила ума

И еще энергетический аспект: не считаете ли Вы, что вещи за время контакта с человеком накапливают своеобразную «память» о нем, о жизни в семье за это время?

Постепенно жизненное пространство сужается, так как появляются новые и вроде бы необходимые вещи. То же и с одеждой. Не стала бы Вас беспокоить таким вроде бы некровоточащим вопросом, но «захламление» в квартире приобрело катастрофический характер. Нежелание выбрасывать распространяется и на красивую упаковку от йогуртов, и на коробочки (вдруг пригодится для посадки цветов, для поделок и т. п.), не говоря уже о вещах, пробывших дома не один год.

Если можно, поделитесь, пожалуйста, опытом, как Вы решаете этот вопрос. Может быть, в Вашей практике были такие ситуации.

То, что вы описываете как свою личную особенность, известно с незапамятных времен. Был даже один римский император, отличавшийся крайней привязанностью к абсолютно ненужному хламу в сочетании со скупостью. Властелин полумира копил дырявые сандалии, собирал обрывки шнурков…

Одна из сравнительно недавних литературно-психологических интерпретаций этого явления получила небезызвестное название — плюшкинизм. Да, гоголевский Плюшкин, шаржированный типаж, в котором страсть к накоплению старого барахла достигла степени беспредельной. На самом деле таких плюшкиных — пруд пруди в каждом доме. Я и лично сталкивался с плюшкинизмом в его болезненной или предболезненной степени не раз и не два, в том числе и у некоторых близких людей. Почти в каждом из нас обитает хоть малюсенький плюшкин и очень мешает развитию души и чистоте воздуха в доме.

Да, я допускаю и почти согласен с тем, что вещи могут накапливать в себе какую-то память о своих хозяевах и о событиях в окружающей среде, хотя доказать это научно пока никому не довелось. Возможно, вы особо чувствительны к такого рода связи между вами и окружающими предметами, и это придает вашей привязанности к вещам характер уже не утилитарный («а вдруг пригодится»), а иррациональный, мистический. Вы отождествляетесь с вещами, вы через них самоидентифицируетесь — вот, это главное, это ядро.

Может быть, этот иррациональный момент скрыто присутствует и у многих из тех барахольщиков, которые хранят массу ненужного хлама из гипотетически-утилитарных соображений. У Фрейда это же свойство, просмотренное через лупу психоанализа, вылилось в личностный типаж, получивший наименование анального. По Фрейду, все начинается с того, что определенного типа детишки, сидя на горшке, всячески стараются удержать свои какашки и не выпустить в горшок, получая будто бы от этого удовольствие.

А потом это отношение к отходам организма переносится и на все отходы бытия, на все, что может стать отходами… Свойствами характера таких людей становятся скупость, мелочность, обстоятельность, повышенная осторожность, недоверчивость, педантизм и привязанность к вещам, неумение и нежелание с ними расставаться…

Трудно судить, насколько прав Фрейд в своих изысканиях и обобщениях, но удивительно, как много встречается индивидов, не умеющих ничего выбрасывать, даже среди, казалось бы, совершенно психически здоровых и разумных людей. Припоминая различные варианты этой, говоря условно, болезни, могу выделить некоторых ее типических представителей по признаку того, что по преимуществу не выбрасывается. Среди женщин это, конечно, тряпичницы — ни одной старой рваной тряпки ни в коем случае не выкидывается. Далее — посудницы, баночницы, сумочницы, туфельницы, пакетницы, коробочницы, мелочевницы-галантерейницы и, наконец — объедочницы. Это еще далеко не все, но надо и мужичков уважить. А они бывают железятниками, проволочниками, деревяшниками, электроприборщиками (уже давно и безнадежно не работающие, совершенно устарелые электроприборы патологически не выбрасываются), бутылочниками (пустая тара от алкоголя содержит еще некую гипотетическую дозу своего прежнего содержимого и поддерживает самоуважение), пробочниками, окурочниками, газетниками, документниками (ксивниками) и т. д.

Заметно увеличивается привязанность к обжитым вещам у людей пожилых и старых, это почти правило, с редкими, но тем более важными исключениями. Старые люди, легко расстающиеся с вещами, как правило, молоды душой и ясны умом. На них приятно смотреть, с ними приятно общаться.