Уильям Джемс - Психология

Всего яснее это можно видеть на рис. 3. Пусть А, В, С, D, Е, F, G изображают установившуюся в силу привычки цепь мышечных сокращений, пусть а, b, с, d, e, f, G означают ощущения, вызываемые этими последовательными сокращениями. Эти ощущения обыкновенно локализуются в движущихся частях, но иногда они возникают при посредстве движений уха или глаза.

Рис. 3

При помощи их, и притом при помощи только их одних, мы узнаем, было сокращение мышц или нет. При усвоении ряда A, В, С, D, Е, F, G каждое из этих ощущений служит для осознания объектом особого акта внимания. Прежде чем перейти от одного звена в цепи движений к другому, мы при помощи ощущений проверяем, правильно ли произведено предшествующее движение.

Мы колеблемся, сравниваем, выбираем, отвергаем альтернативы действий, и после этих соображений порядок действий определяется порядком импульсов, сообщаемых высшими центрами. В привычном действии, наоборот, единственным сознательным импульсом, посылаемым из высших центров, служит начальный стимул движения. На диаграмме он обозначен буквой V . Им может быть наша мысль о первом движении или о конечном его результате или просто восприятие какого-нибудь внешнего условия, постоянно сопровождающего данный ряд движений, например, наличность под рукой клавиатуры рояля. В приведенной выше схеме, как только сознательная мысль или волнение повлекли за собой движение А , последнее, дав о себе знать через ощущение a , вызывает рефлекторным путем В , затем В при посредстве ощущения b вызывает С и т. д., пока ряд движений не закончится; причем обыкновенно у субъекта появляется сознание конечного результата. Последнее на диаграмме означено буквой G 1 как сознательный результат движения G , возникший в высших центрах и потому обозначенный выше линии простых ощущений. Чувственные же впечатления а, в, с, d, е, f все исходят из низших центров.

Привычка обусловлена рядом ощущений, на которые не направлено внимание.Мы назвали а, в, с, d, е, f простыми ощущениями. Если эго ощущения, то такие, на которые мы обыкновенно не обращаем внимания; но несомненно, что они суть сознательные процессы, а не бессознательные нервные токи, ибо при нарушении их обычного порядка мы тотчас же обращаем на них внимание. По поводу этих ошущений Шнейдер высказывает несколько интересных соображений: «При ходьбе, даже когда наше внимание совершенно отвлечено, сомнительно, чтобы мы могли сохранять равновесие тела, если бы положение его вовсе не ощущалось нами, и чтобы мы могли выдвигать ногу вперед, не ощутив сделанного для этого движения и совершенно не осознав импульса, необходимого для того, чтобы пустить ее в ход. Процесс вязания кажется механическим: вязальщица может вязать и в то же время читать или вести оживленный разговор. Но если мы спросим ее, как это возможно, то едва ли она ответит, что вязание совершается само собой. Она скорее скажет, что сознает этот процесс, чувствует его в руках и знает, как именно нужно вязать, и поэтому, даже когда внимание отвлечено от работы, движения вязальщицы вызываются и регулируются ощущениями, которые сверх того ассоциированы между собой». В другом месте Шнейдер пишет: «Чтобы приучить начинающего скрипача не поднимать правого локтя, ему дают под мышку книгу и тем самым заставляют крепко прижимать верхнюю часть руки к туловищу. Мышечные ощущения, связанные с держанием книги, побуждают его крепко прижимать ее. Часто при этом ученик, направив внимание на чтение нот, роняет книгу. Впрочем, позднее при большем навыке этого никогда не случается: малейшее осознание прикосновения книги достаточно, чтобы вызвать импульс к удержанию ее на месте, и внимание всецело может быть поглощено чтением нот и правильным движением пальцев левой руки. Таким образом, одновременное сочетание движений обусловлено прежде всего той легкостью, с которой наряду с интеллектуальными процессами могут совершаться чувственные процессы, не подчиненные контролю внимания».

Важность принципа приучения в этике и педагогике.«Привычка — вторая природа. Привычка в десять раз сильнее природы!» — говорят, воскликнул однажды герцог Веллингтон; и едва ли кто-нибудь может оценить справедливость этого положения более, чем старый ветеран. Ежедневное учение и годы дисциплины в конце концов навсегда прививают человеку известные привычки, налагая новый отпечаток почти на весь его образ жизни.