Карлос Гонсалес - Целуйте меня! Как воспитывать детей с любовью

Все это не слишком-то отличается от того, что пишут другие эксперты – и в прошлом, и сейчас. Отдельный раздел в этой главе я уделил доктору Споку не потому, что он хуже всех прочих, но чтобы развеять миф о том, что он советует относиться к детям как можно мягче, в чем многие родители уверены. Если совет укладывать ребенка спать отдельно и почти никогда но брать его на руки – вседозволенность, что же тогда должно считаться строгостью?

Родителям обычно советуют, приняв решение, никогда не идти на попятную. Стоит один раз поддаться ребенку, и потом всю жизнь придется ему поддаваться. Он больше не будет вас уважать. Ни при каких обстоятельствах нельзя прислушиваться к его возражениям или опускаться до того, чтобы оправдывать свое право отдавать приказы.

По логике авторов этого мифа, отец, уступающий закатывающему истерику ребенку, – плохой родитель, слабовольное, жалкое существо, делающее хуже самому же себе, а уж ребенку и подавно, потому что показывает тому, что криками можно добиться своего. Отец, поддающийся на крики ребенка, подобен – с чем бы это сравнить? – работодателю, поддающемуся на требования забастовщиков, или правительству, вступающему в переговоры с демонстрантами.

Нет, конечно же, нет. Работодатели обязаны прислушиваться к справедливым требованиям сотрудников, и правительства обязаны внимать гласу народа, выраженному в освященном законом праве на публичное выражение протеста. Правительство, которое ни разу не поддавалось, ни разу не отменяло своих решений, никогда не вступало в переговоры и не прислушивалось к требованиям демонстрантов, было бы антидемократической неэффективной диктатурой. Во всем мире наибольшей лояльностью и уважением граждан пользуются именно те правительства, которые умеют вести переговоры, прислушиваться к мнению несогласных и идти на компромисс, тогда как наибольшему риску оказаться свергнутыми всегда подвергаются именно наиболее жесткие лидеры, у которых, кажется, всё и всегда под контролем.

Так почему же с детьми все должно быть иначе? Почему то, что в политике считается тиранией и авторитаризмом, в родительстве считается добродетелью?

Фернанд Николай 72со знанием дела описывал, насколько опасно поддаваться на уговоры детей:

– Мам, можно мне абрикос?

– Да что ты такое говоришь, девочка моя! В своем ли ты уме? Ты же еще не выздоровела, и доктор строго-настрого сказал: никаких фруктов. Так что забудь об этом.

Девочка протестует.

– Протестовать бессмысленно! Я же сказала: нет. Ты меня услышала?

Ребенок начинает протестовать громче, и тон матери меняется: она смягчается.

– Но, дорогая моя, ты же не хочешь и дальше продолжать болеть, ведь так? Поверь мне, вреднее фруктов летом ничего нет!

Сцена продолжается, в дело идет шантаж, игра на эмоциях и крики – с обеих сторон; мать соглашается на половину абрикоса, ребенок хочет весь, наконец мать соглашается отдать ей весь абрикос:

– На, держи свой чертов абрикос; ну что, достаточно, или тебе два, три хочется? Да хоть всю корзинку съешь, мне без разницы. Надеюсь, ты лопнешь, и поделом тебе!

Современному глазу ничего не кажется странным? По мне, так сразу несколько моментов: что за болезнь, при которой нельзя есть абрикосы? И что такого в том, чтобы есть фрукты летом? Они что, все лето без фруктов живут?

Автор пытался описать «ужасные» последствия отсутствия дисциплины: мать, которая неспособна поддержать свой авторитет, девочку, которая добивается своего. В наши дни большинство согласилось бы с общей идеей, хотя конкретный пример наверняка выглядел бы ровно наоборот:

– Давай, ешь фрукты, ты же знаешь, доктор сказал, они очень полезные и в них много витаминов.

– Я не хочу!

– Ладно, не хочешь, не ешь. Вот выпадут у тебя все зубы или ослепнешь – поделом тебе будет!

Поскольку две эти матери говорят диаметрально противоположное, как минимум одна из них обязана заблуждаться. Может, они и обе неправы. Но во имя какого принципа морали или педагогики могут эти родители навязывать ребенку свое мнение (даже тогда, когда они неправы), а сам он обязан им подчиняться (даже тогда, когда он прав)? Слепое подчинение старшим могло считаться логичным в XIX веке, но свободные граждане XXI века могли бы стремиться и к чему-то большему.