Евгений Мешков - Простые Истины Жизни

Родители подарили мне игровую приставку Денди, и я постоянно брал её с собой к бабушке, чтобы было чем заняться, когда я не гулял вместе с дедушкой и бабушкой на улице – обычно я катался на санках с горок перед домом.

Бабушка была очень набожная. У неё было несколько икон, висевших в красном углу комнаты и в ванной. Она часто читала разные молитвы.

В одно время мы с мамой приехали к бабушке с дедушкой на восьмое марта. Тогда дедушка хотел научить меня пению, чтобы попытаться помочь мне таким образом с моими речевыми запинками.

Увы, ранним утром, когда мы с матерью вернулись домой, и я собирался идти в школу, позвонила бабушка, чтобы сообщить о смерти дедушки. Я тогда очень сильно плакал из-за его кончины. Думаю, это был первый раз, когда я задумался о смерти. Происходит ли что-то, когда мы умираем?

В последующие годы у меня иногда вновь возникал этот вопрос. Например, я помню, как задумался о жизни и смерти, когда узнал о смерти Стива Ирвина.

В другое время, на майские праздники, мы с матерью собирались поехать на Малые Горки, но сломался будильник, а отец не мог отвести нас на его машине. Тогда я очень любил бывать в деревне. Ещё не было ни одно случая, чтобы я не провёл летние месяцы там. В тот вечер, прежде чем заснуть, я пожелал проснуться в пять утра – время, когда нам нужно было встать, чтобы успеть на поезд. Что удивило меня, так это то, что когда я проснулся и посмотрел на цифровые часы видеомагнитофона, то я увидел на нём «5:00».

Таким образом, мы смогли поехать в деревню.

Я рассказал об это интересном случае Лене, деревенской подруге, когда мы жгли костёр в землянке у меня на задворках.

Тогда я стал быть более уверенным в окружении моих давних деревенских знакомых, в результате чего я перестал бояться говорить и говорил почти без запинок летом в деревне.

Я думаю, что это был именно тот день, когда мне приснился следующий сон: «Ночь. Я иду через траву на задворки в сторону землянки, из дымохода которой идёт дым. Не знаю почему, но вместо того, чтобы пойти к входной двери, я иду к вырытому отверстию трубы нашего камина. Я смотрю вниз и вижу, как тонкая рука, полностью покрытая чёрной короткой шерстью, ворочает палкой дрова в нашем камине. Тут у меня в сознании появилась чёткая мысль о том, что это был – оборотень.»

Я проснулся. Это был серый, пасмурный день.

Мы завтракали на кухне Большого Дома, когда в одиннадцать часов к нам приехал дядя Витя. Он мельком сказал, что видел, как из нашей землянки шёл дымок, когда он проходил мимо неё по задворкам, идя от автобусной остановки, которая находится в полутора километрах от нашего дома. Я тогда подумал, что там была Лена, которая единственная, кроме меня, приехала в деревню на те дождливые выходные.

Я покушал и пошёл к землянке. Я спокойно подошёл к её входу и открыл дверцу. Внутри никого не было. Я сразу заметил, как в камине землянки тлели угольки, и от них шёл едва видимый дымок. Именно в тот момент я впервые вспомнил про сон, который мне приснился в ту ночь…

Я тут же зашёл за Леной, но она ещё спала. Время было около двенадцати, и она часто спала очень долго.

Конечно, теперь я понимаю, что девочка скорее всего не пошла бы одна жечь костёр в землянке на задворках в пасмурный день – да и в любой другой. Я спрашивал у другого знакомого если он был в землянке в тот день, на что он ответил отрицательно. К тому же, он бы не оставил угли не потушенными. Каждый раз, когда мы жгли костры, он всегда тушил их до конца, будучи ответственным человеком. Вопрос о том, кто разжёг в тот день костёр в нашей землянке остаётся не отвеченным, равно как и то, почему мне приснился сон об этом, и почему в нём я видел кого-то полностью покрытого чёрной шерстью…

Стоит сказать, что почти все необычные случаи, случавшиеся со мной до моего восемнадцатилетия, происходили в деревне.

Был момент, когда я проснулся посреди ночи. Я услышал, как на кухне нашего дома прогибаются половые доски. Частота шагов указывала на то, что кто-то шёл медленным, спокойным шагом. Я думал, что моя мама возвращалась домой из туалета, но когда я повернул голову в сторону двери, то понял, что мама спала в её постели. Больше никто не мог ходить тогда на кухне – отец был в Москве, а тётя Лиза очень редко ходила к нам в Маленький Дом днём, и уж тем более она бы не стала ходить у нас на кухне посреди ночи в потёмках. В Большом Доме есть свой выход в огород.

Другой случай произошёл, когда я сидел на крыльце Маленького Дома и чинил свой велосипед. Я точно помню, как я почувствовал тогда, что кто-то смотрит на меня сзади. Я обернулся, но никого не было – ни на кухне, ни на террасе. Но я мог чувствовать чьё-то присутствие.