Герман Роршах - Чернильные пятна. Как распознать преступника

1) депрессивная, но для окружающих контролируемая, приспосабливающаяся с некоторой тревогой;

2) импульсивно-эгоцентричная, которая по возможности подавляется не только в своих внешних проявлениях, но и внутренне, по отношению к себе.

Больше о цветовых ответах пока сказать нечего, так что обратимся к другим факторам эксперимента.

Еще одним исходным пунктом является вопрос о способности к интеллектуальной адаптации и вхождению в контакт с людьми, на который можно ответить с помощью целой серии факторов.

На первом месте находится тип апперцепции и последовательность. Тип апперцепции испытуемого характерен для людей, которые не слишком глубоко уходят в детали, но и не слишком судорожно акцентируются на целостных ответах. Вся совокупность полученных данных дает ясно понять, что испытуемый перед тем, как перейти к Д, пытается дать на каждую таблицу целостный ответ, последовательность упорядоченная, не доходящая до максимальной, строгой. То есть в методах мышления испытуемого отсутствуют как разорванность, так и излишняя запрограммированность; это скорее мышление, типичное для нормального человеческого рассудка, способного приспособиться к стоящей перед ним задаче, с относительно хорошим чутьем на главное и второстепенное. При более подробном рассмотрении обнаруживаются, однако, и индивидуальные черты последовательности, не говоря уже об упоминавшемся ранее факте, что здесь мы имеем несколько большее число Ц и Дд, несколько меньшее Д, о чем я еще буду говорить чуть позднее.

На тестовой Таблице 1 испытуемый вначале истолковывает все пятно, затем обращается к середине таблицы, отыскивая остов (костяк), затем скелет и, наконец, опять возвращается к восприятию целого пятна в образе летящего существа, чье тело расположено по средней линии. На Таблицу II тоже вначале следует целостный ответ, затем взгляд испытуемого концентрируется на середине, где он обнаруживает ландшафт, а следом за этим, исходя из медиальной части пятна, пациент во второй раз образует Ц, источник огня со столбами дыма и наверху вырывающееся пламя. На Таблице III – вначале Ц, а потом опять проникновение в середину таблицы, которое наводит на следующую мысль: не является ли красная вещь в центре какой-либо энергией, которая не позволяет двум фигурам разлететься или сблизиться. Эта процедура – вначале Ц, затем детали в центре, далее, исходя из медиальной части таблицы, опять нечто целостное, Ц, или образованный из нескольких Д ответ ДЦ – проходит через весь эксперимент; в этом можно усматривать особый род запрограммированности мышления.

Однако нужно обращать внимание на ряд факторов. Прежде всего, сама последовательность позволяет нам понять, каким образом испытуемый воспринимает новые ситуации. Вначале глобальный рекогносцирующий взгляд, затем вхождение в центральные детали, структурирование (синтез), конструирование. Первые Ц, рекогносцирующие, чаще всего абстрактного рода. Это ответы, которым и сам испытуемый не слишком доверяет. Действительно, первые истолкования каждой таблицы не являются ни оригинальными, ни четкими. И наоборот, более поздние ответы на каждую таблицу несут в себе почти всегда что-то конструирующее, и сколь ненадежны, нечетки и несоразмерны были первые, абстрагирующие целостные ответы, столь же надежны, соразмерны и убедительны конструирующие истолкования. Отсюда мы можем сделать вывод, что пациент думает скорее индуктивно, чем дедуктивно, синтетически, нежели аналитически, конкретно, а не абстрактно. Он предпочитает создать что-либо новое, чем критиковать старое. То, что вначале следует абстрактный ответ, позволяет сделать вывод о том, что, хотя испытуемый и старается быстро получить обобщенное представление, его это мало удовлетворяет, поэтому он стремится перейти к деталям и конструированию ответа из них.

Но из последовательности вытекает и нечто иное. Испытуемый сразу обращает внимание на детали, но не на такие, которые сразу же бросаются в глаза из-за особой конфигурации пятна. Он не смотрит на легко истолковываемые, нормальные Д, расположенные по бокам; он почти всегда обращается к середине таблицы. Даже если испытуемый ничего конкретного там не обнаруживает, он старается истолковать именно центральную часть пятна. Если мы присмотримся к содержанию полученных таким образом ответов, то найдем среди них все те истолкования, которые невозможно отнести к определенным рубрикам: энергия, не позволяющая двум образам разлететься в стороны или соединиться; энергетическая линия, к которой все привязано; энергия, вокруг которой все сгруппировано; источник огня и дыма. При построении ответа испытуемый всегда исходит из медиальной детали. В этом тоже проявляется определенная запрограммированность мышления. Эта абстрагирующая тенденция, несмотря на доминирование у испытуемого конкретного мышления, имеет свои корни в психике. Нельзя не заметить, что конструирующая тенденция оказывает на ход мышления испытуемого более сильное влияние, чем абстрагирующая, то есть ответы, даваемые в форме абстракций, объясняются не чем иным, как психическими комплексами, провоцирующимися в нашем случае чрезмерным вниманием к средней линии тестовых таблиц. Поэтому кажется, что индивидуальное своеобразие последовательности обусловлено у испытуемого комплексом; все выглядит так, словно он не использует свои подлинные способности и задатки, а навязчиво прибегает к утрированному, абстрактному мышлению, хотя у нашего пациента оно скорее является конкретным, чем абстрактным, конструирующим, а не абстрагирующим. Еще глубже понять испытуемого мы сможем, обратившись к его типу апперцепции. Как уже упоминалось при подсчете, число Ц и Дд немного больше нормы, число Д – несколько ниже. Этот тип апперцепции – без учета последовательности – означает примерно следующее: для испытуемого характерна определенная склонность не замечать самое осязаемое, реальное и существенное, а именно – Д, которое является символом внимания к непосредственно (здесь и сейчас) существующему. И наоборот, склонность к Ц, к обобщающему мышлению, у нашего испытуемого слишком велика. С другой стороны, и тенденция утопать в мелочах, заключающаяся в выхватывании Дд, также несколько завышена. Таким образом, мы встречаемся с противоречием: с одной стороны, склонность к широкомасштабным поискам взаимосвязей, с другой – к самому изощренному застреванию на мелких темах. Напомним: явление, которое мы сейчас обнаружили в области интеллектуальных процессов, мы уже наблюдали в связи с аффектами, когда мы установили существование двух тенденций – сильной, хотя и подавленной, эгоцентрично-импульсивной и другой – депрессивно окрашенной, тревожно приспосабливающейся. Мы можем продолжить наше исследование и попытаться отыскать дополнительные закономерности между только что названной парой противоречий и истолкований, из которых выводится данная часть психограммы. Такой путь возможен, но он слишком хлопотный. В процессе подобных интерпретаций нужно соблюдать осторожность и не слишком далеко уходить от имеющейся основы, от полученных экспериментальных данных и подсчета, иначе легко можно попасть в опасное положение, когда, используя всего несколько факторов, приходишь к слишком далеко идущим выводам, излишне полагаясь на них.