Ричард Тейлор - Разум убийцы. Как работает мозг тех, кто совершает преступления

Сейчас моя работа состоит из двух частей: половину времени я опрашиваю преступников мужского пола в психиатрической больнице с усиленным наблюдением, а половину занимаюсь диагностикой заболеваний и оценкой угрозы. Я провожу психиатрическую оценку лиц, которые вступили в контакт с полицией и различными элементами уголовного правосудия, и направляю на лечение тех, кто в этом нуждается. Я всегда чувствую свою ответственность за любой неблагоприятный исход – это просто факт моей рабочей жизни. И всегда нахожусь всего в одном СМС от серьезного непредвиденного инцидента.

Не так давно в канун Нового года (не думая о том роковом кануне Нового года 2002-м, связанном с коллекцией обезглавленных туловищ Энтони Харди) я отвез сыновей на вечеринку. Затем проехал по западному Лондону и остановился в пабе на Уэстборн-парк-роуд, чтобы выпить последние полкружки пива перед началом «сухого» января. Мне захотелось остаться дома вечером и запечь в духовке рыбу в тайском соусе. Меня не тревожили мысли о судебно-психиатрических оценках и последних сроках сдачи отчетов.

Уже на следующий день после Нового года я ехал по городу, направляясь в женскую психиатрическую больницу. Я вернулся к работе, и это было начало первой унылой недели после праздничных гуляний.

Готовясь к очередному обходу, я напомнил себе о том, что многие женщины провели рождественские каникулы в компании не близких людей, а других пациенток и медсестер. Многие из них были изолированы от семьи, поэтому праздники были для них непростым временем. Их занимали мысли о детях, которые теперь находились во временных или постоянных приемных семьях. Часто их нарушенная привязанность к родителям передавалась следующему поколению. Необходимость отдать ребенка на усыновление и возможность контактировать с ним только раз в год по переписке – это горькая участь.

Я приложил пропуск к датчику на воротах и въехал на переполненную парковку. Поставив автомобиль во втором ряду, я написал свой номер мобильного телефона на внутренней стороне старой дорожной карты и закрепил бумажку на лобовом стекле, чтобы со мной могли связаться, если кому-то понадобится выехать.

Заваривая растворимый кофе в столовой, я почувствовал вибрацию мобильного телефона. Это была моя мама, но у меня не было времени ей перезвонить. Ничто не указывало на то, что вызов был срочным.

Позднее тем же утром я вышел на улицу и перезвонил ей.

Она сняла трубку на третий гудок и ответила встревоженным голосом.

– Что случилось? – спросил я.

– Боюсь, у меня плохие новости о твоей кузине Ханне. Она умерла, Ричард. Это произошло в канун Нового года.

– Но как? – воскликнул я. Мы с Ханной были примерно одного возраста.

– Она спрыгнула с крыши. Самоубийство.

Незадолго до этого Ханна некоторое время провела в больнице, где посещала психотерапевта и принимала антидепрессанты. Лечение, однако, не помогло. Она написала записку своей матери Джорджине с извинениями, а затем спрыгнула с крыши пятиэтажного многоквартирного дома.

Мы не видели ее несколько лет.

Я никогда не считал, что самоубийство – это итог чьей-то жизни. Скорее, это результат отчаяния, испытываемого человеком в определенный момент. Совокупный опыт Ханны взял верх. Очевидно, жизнь казалась хуже смерти, ведь ей требовалось огромное мужество (или отчаяние), чтобы пойти на такой шаг.

Таким образом, третий ребенок Джорджины ушел из жизни при трагических обстоятельствах. Я не сомневаюсь в том, что поступок Ханны был прямым следствием убийства ее старшей сестры, совершенного матерью.

Я чувствовал себя ужасно, потому что был слишком увлечен проблемами своей семьи. Более того, меня поглотила работа с больными, многие из которых были травмированными, отчаявшимися и склонными к самоубийству женщинами. Неделя за неделей я следил, чтобы они были в безопасности, и помогал им восстановиться и за 12 лет работы в женской психиатрической больнице не потерял ни одной пациентки.

Однако я пренебрег собственной кузиной, и исправить это уже было нельзя.

Невозможно повернуть время вспять.

Иногда последствия убийства нельзя устранить с помощью лечения, как бы вы ни старались.

Я не уверен, что можно смириться с потерей близкого человека в результате убийства – это горе останется навсегда.

В моей семье точно никто не смог пережить эту трагедию. Все дети тети Джорджины, включая Ханну, были мертвы. Кто смог бы пережить такое поведение собственной матери?