Джастин А Франк - Трамп на кушетке. Что на самом деле в голове у президента

Я часто вспоминал об Ослере по мере того, как это исследование психического состояния президента Трампа расширялось и углублялось, открывая все новые психические отклонения. Как мы убедились, подсознание Трампа бесконечно изобретательно в разработке защитных механизмов для компенсации того, что в ретроспективе напоминает «идеальный психический шторм» из детских травм, состояний и обстоятельств. Наша попытка понять состояние его ума местами напоминала учебник по психиатрии с описанием бесконечных расстройств и аффективных состояний. Перефразируя доктора Ослера, можно сказать: тот, кто знает Трампа, знаком с психиатрией.

Практическое знание психиатрических расстройств совершенно необходимо для понимания этого человека. Язык психоанализа стал одним из важнейших элементов национальной дискуссии о президенте, которая продолжается в средствах массовой информации. Хотя внимание биографов к детству и юности Дональда Трампа во многом сосредоточено на его отношениях с деспотичным отцом, я убежден, что Трамп испытывал проблемы и травмы в отношениях с матерью еще до того, как научился ходить и разговаривать. Сейчас мы видим перед собой взрослого человека с инфантильным мировоззрением: испуганного ребенка, жаждущего власти, фастфуда, восхищения, денег и абсолютной преданности. Он сканирует окружающий мир чувствительным радаром в поисках любой критики или клеветы в свой адрес и видит все, но не понимает ничего. Думаю, Трамп так и не преодолел свою обиду и возмущение тем, что был лишен прочной младенческой связи со своей матерью и не познал радостей, которые приносит материнское тепло, нежность, запах, прикосновения и улыбки. Он твердо решил добиться своего, потратив жизнь на попытки воссоединиться с идеализированным образом матери.

Завершая мои предыдущие исследования о президентах США, я задавал себе гипотетический вопрос: как бы я поступил, если бы объект изучения оказался моим пациентом? Я воображал многочисленные вопросы, которые мог бы задать Трампу, но весной 2018 года развитие событий задало новый поворот этим предположениям. Сначала Ронни Джексон, личный врач Дональда в Белом доме, испытал опустошительное публичное унижение после внезапного и необъяснимого назначения секретарем совета по делам ветеранов. Вскоре после этого Гарольд Борнштейн, предыдущий личный врач Трампа, раскрыл подробности шокирующего и, вероятно, незаконного вторжения в его офис с изъятием рабочих архивов и записей. Это сопровождалось признанием, что письмо, в котором он якобы засвидетельствовал безупречное состояние здоровья Трампа двумя годами ранее, фактически было написано под диктовку самого Трампа. Мне вдруг стало ясно, что лечение Дональда Трампа – рискованное предприятие.

Выбор Джексона для должности, где он меньше всего способен продемонстрировать свои профессиональные качества, был воспринят как результат его сомнительной оценки здоровья Трампа за несколько месяцев до этого. Есть свидетельства, что Джексон неточно указал рост и вес Трампа, чтобы тот избежал обвинений в ожирении. Налет на офис Борнштейна состоялся вскоре после его сообщения о том, что он прописал Трампу препарат «пропеция» для борьбы с облысением. Джексон получил награду за свои труды, но попал под расследование сенатской комиссии, которое с самого начала казалось обреченным на неудачу (Трамп немедленно заявил, что не допустил бы этого, если бы оказался на месте Джексона). Борнштейн сравнил с изнасилованием налет на свой офис, совершенный группой, включавшей давнего телохранителя Трампа и одного из его адвокатов. Он рискнул профессиональной репутацией, когда рассказал о происхождении письма о состоянии здоровья президента. Оба врача пытались помочь Трампу и плохо закончили; оба сговаривались с Трампом о дезинформации насчет его здоровья и внешности и на собственном опыте убедились, что любой, кто вступает в сговор с Трампом, в конце концов дорого платит за это.

Неужели Трамп обращается со своими медицинскими советниками методом «кнута и пряника», связанным с такими поверхностными вещами, как его фантазии о собственной внешности? Мощные нарциссические побуждения, которые мы наблюдали у президента, указывают на возможность такого сценария. Но мы были свидетелями других подсознательных действий Трампа и можем догадаться, что его врачи подверглись репрессиям из-за чего-то более важного: они знали правду о той лжи, которую он распространяет о себе. Доверить врачу медицинское (или психиатрическое) наблюдение означает предоставить ему доступ к личным, интимным истинам о себе. Трамп так сильно старается держать эти истины в тайне от самого себя, не говоря уж о других, что не стоит удивляться: люди, владеющие таким знанием, в итоге кажутся угрозой его иллюзиям.