Джастин А Франк - Трамп на кушетке. Что на самом деле в голове у президента

Мы видим сходную динамику в успешных попытках Трампа превратить законы о банкротстве в способ манипулирования системами юридических и финансовых норм ради своей личной выгоды. После того как его маниакальная волна приобретений и растрат в конце 1980-х годов привела к ряду банкротств в 1990-х, Трамп продолжал вести роскошный образ жизни, за который расплачивались его кредиторы, вынужденные соглашаться на частичное погашение долгов. Его долг был настолько огромен и чреват такими последствиями, что банки не могли привлечь его к ответственности; в преддверии властных полномочий, которые он впоследствии получил в республиканской партии, Трамп превратил себя в «системное финансовое учреждение». Теперь, когда налоговая реформа Трампа резко увеличила национальный долг США, вопрос состоит в том, сможет ли он сделать Америку «системным финансовым учреждением».

В процессе игры в банкротство Трамп продемонстрировал несколько ранее упомянутых элементов своего нарциссизма. Во-первых, это презрение к тому, что существуют нормы и правила, применимые к нему. Во-вторых, идея о том, что он заслуживает большего, чем имеет, хотя фактически не может оплатить свои долги. Провалившись в финансовую яму, он попал в рабство своего ощущения всемогущества, которое лишь укрепилось, после того как он вышел невредимым из юридических разбирательств. Отсутствие личного ущерба в результате корпоративных банкротств, несомненно, укрепило его нарциссические воззрения и представление о своей полной независимости.

Трамп с детства бунтовал против норм и правил, начиная с тайных поездок за ножами на Манхэттен, которые привели его к ссылке в военное училище. Потом он разработал более тонкие методы осуществления своих целей, когда «изучил все входы и выходы» в летнем лагере. Сыновья подсознательно воспринимают необходимость следовать правилам как кастрацию со стороны отца; их страх перед кастрацией возникает из проекции на отца их собственного желания кастрировать его. Теперь, в должности президента, Трамп воплощает собой отцовскую фигуру, ответственную за установление самых могущественных норм и правил и за аппарат для их исполнения. Он занимает гораздо более выгодную позицию для того, чтобы кастрировать или быть кастрированным, – только в переносном смысле.

Нарцисс не может себе даже представить, что должен руководствоваться теми же нормами и правилами, что и обычные, менее могущественные люди.

Как явствует из решения Трампа отказаться от своих деловых интересов, он до сих пор восстает против правил и предписаний и использует систему против нее самой. Он напоминает наблюдателям, что отсутствие постановления, исключающего конфликт интересов на посту президента, делает подобный конфликт невозможным по определению. Между тем его политическая программа законности и порядка, осуществляемая без пощады к семьям иммигрантов, демонстрирует его готовность использовать систему против других людей. Разумеется, законы Соединенных Штатов – точнее, законы о выборах и коллегия выборщиков – служат источником его нынешней власти, даже если он оказал на них влияние. Нарциссическое стремление к особому статусу и тяготение к всемогуществу добавляет еще один подсознательный стимул к потребности Трампа оправдывать свое пренебрежение к закону, – по крайней мере, применительно к нему самому. Он не только не собирается расставаться с грезами о своем всемогуществе, но и пугающе хорошо защищен и психически мотивирован для того, чтобы отстаивать и даже реализовать их.

Когда мы говорим о цене необузданного нарциссизма, особенно у человека, имеющего доступ к такой разрушительной силе, как Дональд Трамп, возникает искушение забыть, что первоначальным источником нарциссических побуждений была защитная, компенсаторная реакция. Исследователи, наблюдавшие за маленькими детьми, возводят формирование концепции личного всемогущества к борьбе ребенка за выживание. Когда младенец не находится под материнской опекой, он воспринимает разобщенные части своей личности как «нехватку связующей внутренней силы», пишет теоретик психоанализа Джоан Симингтон. Эти отдельные аспекты личности, продолжает она, «пассивно удерживаются вместе подобием хрупкой психической оболочки, сравнимой с физической кожей». В примитивном понимании ребенка эта воображаемая кожа становится единственной защитой от «постоянной угрозы внезапной дезинтеграции в том случае, если хрупкая психическая оболочка будет прорвана или утрачена». Это «отчаянное средство выживания», отголоски которого в зрелом возрасте становятся «сходными механизмами выживания, снова и снова срабатывающими в период кризиса». Они могут направить человека по психическому пути, который ведет от инфантильных страхов перед хаосом к примитивным защитным иллюзиям всемогущества, а в итоге – к развитию нарциссизма.