И что же? Всякий раз после очередного невыполненного ими обещания я, будучи неплохо воспитанным и уважая старших, скромно уходил, извинившись и поблагодарив, что допустили к беседе.
Не конфликтовал. Пытался смотреть на вещи философски. Осуществлял свою позицию методом позитивного движения: смирял себя, как мог, обходил препятствия, в случае своих успехов не забывал поблагодарить и тех, кто обязан был в этом участвовать, но не участвовал. Куда денешься? Ни разу не потерял головы и не поставил вопрос ребром. Иначе, думал я, в конфликтах можно увязнуть, а нам требуется другое - делать дело!
Как же быть, как вести себя, чтобы быстрее реализовать новое, столь необходимое всем дело? Может быть, я где-то ошибаюсь? Расслабляюсь?..
Справедливость на свете должна быть, иначе жизнь не имеет никакого смысла.
В трудные минуты мне часто вспоминается Петросян. Тот самый Петросян, директор завода и бескорыстный подвижник внедрения всего нового. Как-то, прямо в самолете, узнав, что у одного нашего попутчика радикулит, тут же заставил меня лечить его. Под хохот соседей с помощью прибора, который всегда со мной, мы избавили попутчика от боли в спине за считанные минуты.
Или другой случай, который произошел в одесской гостинице. Когда за нами приехали из клуба директоров, чтобы отвезти на очередную лекцию, Петросян сказал гордо, с довольной улыбкой: "А мы тут совсем другим делом занимаемся. Всех дежурных и администраторов гостиницы от давления лечим!"
Кто же прав? Министр здравоохранения, который и посмотреть не захотел новый медицинский метод; я, который тужусь быть перед обществом "корректным"; или Петросян, чьи поступки, казалось бы, выходят за все рамки приличия - все-таки солидный генеральный директор крупного предприятия?
Так кто же прав?
Анализируя жизненное поведение Эдика Александровича Петросяна, я прихожу к выводу, что хоть его поступки и выходят за принятые рамки, зато соответствуют глубинной человеческой природе гуманиста.
В нем очень много жизни, в Петросяне. Он неисправимый жизнелюб!
Сравнивая поведение министра и моего друга, я невольно создаю поэтическую строку, в которой и заключен ответ на все мои мучительные вопросы: "В ком больше жизни - тот и прав!"
Это мне очень близко и понятно. У таких людей, как бы им ни было трудно, в душе всегда праздник. Этим праздником они одаряют других. И чем больше в них жизни, тем щедрее.
Я тоже хотел бы этим похвастаться. Потому что это очень важно для характеристики личности врача.
Когда в Ленинградском институте экспериментальной медицины в лаборатории Д. М. Камбаровой мы изучали деятельность мозга у обученных саморегуляции больных эпилепсией со вживленными с целью лечения в мозг электродами, психолог лаборатории вдруг предложила протестировать и меня са-мого с помощью психологических тестов. "У вас сильно развита степень художественного мышления, - сказала она, разглядывая мои ответы на тест-картах. - В общей пропорции до 40%; аналитического мышления до 50%". - "А сколько у меня процентов обаяния?" - скокетничал я. "А обаяния у вас - море!" - улыбаясь, ответила молодая женщина.
Это было так здорово! После такой фразы я долго находился в приподнятом настроении и чувствовал себя прекрасно. Надо же, какая психотерапия!
Тот случай надолго мне запомнился и как инструкция к действию. Теперь я всегда стараюсь хорошо себя чувствовать, чтобы во мне кипела энергия, чтобы быть обаятельным при работе с пациентами. Чтобы быть в форме при решении важных вопросов, в общении с людьми!
Какой смысл приходить к пациенту ли, к директору, министру с тусклым, вялым состоянием души и соответствующим видом? Это только мешает любому делу.
Хорошо, когда врач искрится жизнью, весел, доброжелателен, уверен в себе, тогда и пациент, глядя на него, ждет, чтобы врач своим лечением (или обучением) помог и ему стать таким. Тут и цель видна, и способ будет воспринят.
Такая подготовка врача, собирающегося практиковать в области саморегуляции, возрождает известный, но плохо реализующийся в нашей медицине принцип: врач, оздоровись сначала сам!
Без осуществления этого принципа - собственного здоровья врача - саморегуляция превращается в халтуру. Здесь невозможен разрыв теории и практики. Да этот принцип необходимо возродить и во всей современной медицине!
А что касается того, как вести себя с бюрократами и в других, как иногда кажется, безнадежных ситуациях, - тут я выработал для себя несколько правил.
Читать дальше